Гулящая

Христя потупилась: что уж тут еще спрашивать... А Марья смотрит на нее да так ехидно смеется. "Ах, какая эта Марья нехорошая! И чего она так злится на всех? С той поры, как расплевалась со своим солдатом, доброго слова ни о ком не скажет: кто что ни сболтнет - она тут же подхватит, да еще от себя прибавит! - думала Христя, соображая, как бы ей самой наведаться к Марине.- Сегодня суббота, а завтра воскресенье... праздник... Не сходить ли? В самом деле схожу! Дом, где живет Марина, помню немножко, заметила, как на базар ходила... Управлюсь пораньше, засветло выйду найду!" И Христя и впрямь решила собраться в гости.

- Вы, тетенька, поставите за меня завтра самовар, если я отпрошусь к Марине? - спросила она.

- А что? проведать хочешь?

- Да так... Монисто отнесу.

- Неси!..- нехотя ответила та.

Остаток дня и вечер прошли незаметно. Паныч еще засветло ушел из дому, хозяева затворились в комнатах. Марья поскорей забралась на печь, а Христя стала готовиться к завтрашнему дню: греть воду для мытья головы, доставать новое платье. Она долго возилась. И хозяева уже легли спать, и паныч вернулся,- сердитый как будто,- а она все хлопотала... Легла она поздно, сразу заснула и проспала до утра.

В воскресенье после обеда Христя стала отпрашиваться у хозяйки:

- Отпустите меня, барыня, сегодня?

- Куда?- удивилась та.

Христя сказала.

- Ступай, ступай... Ты ведь ненадолго?

- Да хоть на всю ночь! - усмехнувшись, ответила за Христю Марья.

Хозяйка засмеялась и пошла в комнаты, а Христя надулась... "На всю ночь! - думалось ей.- Разве я такая, как ты, чтоб на всю ночь уйти?" сердилась Христя, собираясь к Марине.

Солнце, выбившись из-за туч, которые больше недели держали его в плену, засияло перед закатом. Со всех сторон толпой надвигались на него тучи, синие, как печень или запекшаяся кровь; они как будто сердились, что кто-то выпустил на волю этот огненный диск, который теперь так весело катился на покой, озаряя весь мир красным светом. Дождевые лужи казались от него озерами крови; воздух пламенел. Унылым и мрачным казалось все вокруг при этом кровавом свете, как будто где-то стряслось или вот-вот стрясется ужасное несчастье. Торопясь к Марине, Христя почувствовала, как тоска опять подступает под самое сердце, как щемит оно у нее, как охватывает ее душу печаль и тяжелые мысли вереницей проносятся в голове.

В большой, неуютной кухне, освещенной заревом заката, неподметенной и непобеленной, Христя застала Марину одну. Непричесанная, в старом замасленном платье, она сидела под окном, около стола, подперев рукой всклокоченную голову. На мрачном лице ее изображалась печаль, по глазам было видно, что она недавно плакала.

- Марина! - воскликнула Христя.- Что это ты? У людей праздник, а ты такая грязнуха! Чего это ты? Скорее собирайся и пойдем, пока солнце не село - погуляем, на людей поглядим, город мне покажешь.

- Нашла время,- вон какая грязища на улице!- уныло возразила Марина.

- Грязь на мостовой, а по дорожкам много народу гуляет.

- Ну что ж! - махнув рукой, ответила Марина,- Пусть гуляют!

- А ты? Что это ты такая? Уж не стряслась ли, не дай бог, беда? Может, от матери худые вести... больна?.. умерла?..- допытывалась Христя.

Марина помолчала, а потом, уронив слезу, сказала:

- Лучше, если бы умерла!

- Бог с тобой! Что ты говоришь? Опомнись, расскажи, чего ты тоскуешь?

Марина молчала.

- Может, это ты оттого, что люди про тебя болтают? Боишься, как бы до матери не дошло?

- Что ж они болтают? - тихо спросила Марина.

- Бог знает что говорят... тьфу! Я бы им языки отрезала, чтоб не болтали!.. Говорят, будто какой-то паныч подговаривает тебя в деревню к нему ехать. Можно же такое выдумать! - с жаром заговорила Христя.

- Пусть выдумывают!..- с тяжелым вздохом ответила Марина.

Обе примолкли.

- Я тебе твое монисто принесла,- снова заговорила Христя.- На! - И, вынув из кармана монисто, она положила его на стол.

Марина взглянула на монисто - и мрачные глаза ее засветились злобой.

- Какое оно мое? Ну его к черту! Пусть он подавится им! - крикнула Марина и швырнула монисто к самому порогу.

Христя удивилась. Она никогда не видела Марину такой сердитой и неприветливой. Она собралась к ней, чтобы погулять, поговорить, и вот на тебе!.. Сердце у Христи еще больше заныло; она не решалась слово вымолвить; понурившись, отошла она от Марины и села в сторонке.

Солнце садилось. Печальный оранжевый свет скользил по кухне, озарял облупленные стены, неметенный пол, словно зарево близкого пожара освещало все вокруг. В этом зареве, как черный призрак, виднелась под окном фигура Марины. Девушка все ниже и ниже склонялась над столом, словно какая-то тяжесть пригибала ее всклокоченную голову... И вдруг - как повалится на стол, как зарыдает!

- Марина, бог с тобой! Что это на тебя нашло?

Марина плакала.

- Слышишь, Марина! Успокойся... Перестань, расскажи, что с тобой? А то я уйду... Ей-богу, сейчас же уйду!..- и спрашивала и одновременно грозилась Христя.