Гулящая

- Что мне теперь мать?.. Жаль, что будет убиваться старуха, да что поделаешь?.. Я теперь отрезанный ломоть! А в деревню я не пойду. Чего я там не видала? Чтобы каждый на тебя пальцем показывал, глаза колол? Не только свету, что в окошке - на улицу выйдешь, больше увидишь!.. Таких, как я, Христя, много... живут ведь! А после праздника поеду к панычу в деревню... сама буду хозяйкой. Черт побери: пошло все вверх тормашками - ну, и пускай! А ему, сукиному сыну, я покажу. Теперь он все ластится, теперь и на попятный: оставайся, Марина! Лиха беда пусть с тобой остается! Что я тут? служанка, на побегушках. А там - сама буду хозяйкой... Свое хозяйство, свои коровы будут... прислугу заведу... Приезжай как-нибудь в гости, посмотришь, какой я барыней заживу! Этих лохмотьев и на прислуге не увидишь,- показала она на маленькую дырочку в платье и взяла еще больше ее разорвала...- А если бы ты видела, как он обозлился, когда узнал, что я еду? Все с меня срывает, дерет, швыряет в сени, тащит к себе в комнату,- и смех и грех... Взбесился, совсем взбесился!..- И Марина злобно захохотала, как сова в глухую ночь.

У Христи волосы встали дыбом от этого смеха. Она испугалась и багрового лица подруги и ее сверкающих глаз.

Марина умолкла на минуту, понурилась, а там... снова подняла голову и сердито заговорила:

- Ну, да и твой хорош!

- Кто мой? - робко спросила Христя, подумав, уж не на паныча ли она намекает? Неужели она что-нибудь знает?

- Да кто же, как не паныч! - воскликнула Марина.- Вчера был у нашего... Играли там, пели... Подвыпил наш и давай рассказывать: и что жалко ему меня и что женится-то он все-таки, наверно, на мне. А твой ну его отчитывать: мужичка-то она и неровня! Ты, мол, не первый и не последний; не ты - так солдат нашелся бы... Я лежу тут на постели, и через стенку мне все слышно. Такое меня зло тогда взяло! Так бы, кажется, вбежала к ним и вцепилась когтями ему в буркалы!.. Мужичка! неровня!.. А он-то кто? большой пан? Да разве он, как паныч, живет? - как серый волчище! Да он и с людьми-то не знается, ему бы все только по шинкам таскаться! Да я бы его, может, хоть от пьянства отучила!.. Не ты первый, не ты последний!.. Он знает, кто был первый?!. Солдат нашелся бы!.. Да чтоб эти солдаты голову тебе, как цыпленку, свернули, когда будешь идти от своей попадьи, то-то я рада была б!..- бранилась Марина, все больше и больше свирепея.

Но вдруг хлопнула дверь в сенях, заскрипели сапоги... Марина умолкла, прислушалась. Шаги все слышней... Звякнула щеколда, дверь отворилась, и в кухню вошел Довбня.

- А-а, здравствуй! - поздоровался он с Христей.- А я не пойму, кто это тут говорит, а это вот кто! Вот это девушка!.. Да, а это?..- он безнадежно махнул рукой на Марину.

- Помилуй бог!..- зло ввернула Марина и замолчала.

- Кого?..- спросил Довбня.- От твоей злобы?.. Весь век ты была зла и пропадешь такой!

- Я знаю одного обманщика, который рад был бы, если б я сегодня пропала,- с еще большей злобой ответила Марина.- Да кабы бог послушал...

Христя сидела как на иголках и ждала, что вот-вот пойдет баталия.

- Плохого пастуха? - подхватил поговорку Довбня.

- Вот, вот! - бесновалась Марина.

Довбня сверкнул глазами и с горькой улыбкой повернулся к Христе.

- Вот, как видишь. Так всегда... Ты вот сидишь здесь, слушаешь,попробуй разбери: кто из нас прав, кто виноват? Кто кого задел? Кто первый ссору затеял?

Христя поглядела на них, не зная, что сказать. Марина выручила. Качая головой и презрительно глядя на Довбню, она начала:

- Кто первый затеял? А ну, кто первый? Кто чуть не в ногах валялся, руки лизал, пока нужно было?

- Это дело прошлое...- начал было Довбня.

- Прошлое? - перебила его Марина. Глаза ее сверкнули, как острые ножи на огне.

- Прошлое, прошлое... А сегодня... сегодня кто виноват?

- А за прошлое кто передо мной виноват? - в свою очередь спросила Марина.

- Да погоди, дай слово сказать... Вот так всегда!.. Ну - я! я виноват! - крикнул Довбня.

- А кто больше виноват? - снова спрашивает Марина, отходя понемногу.

- Ты! - сердито отрезал Довбня.- Ты никогда путного слова не скажешь! К тебе с лаской, а ты с таской! Тебя просишь, а ты к черту посылаешь!.. Ты говоришь - женись. Ладно, пусть будет по-твоему! Да подумала ли ты, что это за жизнь у нас будет? И я горяч, да и ты - огонь! Тебе слово, а ты десять... Да мы друг дружку зарежем, дурочка!

- Теперь небось дурочка стала, а раньше умная была!

- И раньше была такая! Только таилась, не показывала людям своих зубов. А когда показала, так и видно стало, что ты за перец!

Марина только тяжело вздохнула и тряхнула головой.