Гулящая

Христя села на пороге, прислонилась головой к косяку. Тихий покой ночи баюкает ее, усыпляет мысли, сердечные тревоги и радости... Лечь бы вон там, под амбаром, на свежем воздухе - ох, и заснула бы!.. И Христя сладко зевает. Сон смыкает глаза ей, но из сада доносится смех, слышен крик... Нет, не спи, Христя, жди, пока тебя позовут!

От скуки Христя стала озираться кругом... Переднее окно было отворено, в нем горел свет. Это окно паныча. "Что это у него так тихо, не уснул ли он?" - подумала Христя и, поднявшись, подкралась к окну.

Он склонился за столом над белой бумагой: что-то пишет. Рука быстро бегает, выводя строку за строкой; молодое лицо, обрамленное русым пушком, то хмурится, то проясняется; черные брови то сходятся, то расходятся; на высоком белом лбу, в ясных карих глазах блуждает глубокая мысль. Он на минуту остановился, что-то пробормотал и, схватив перо, снова стал писать; только острый кончик пера заскрипел по белой бумаге.

Христя залюбовалась его молодым лицом, таким задумчивым и таким открытым, белыми нежными руками, карими глазами, черными бровями и, залюбовавшись, подумала: "Вот неволит себя, губит молодость на такой работе!"

- Христя, Христя! - донеслось до нее из кухни.

Она, как ошпаренная, отскочила и побежала.

- Вынимай жаркое и подавай. Они и до утра не кончат. Пусть стоит у них под носом, и холодное съедят, если захотят,- гневно сказала Пистина Ивановна.- А то я спать хочу,- прибавила она.

Христя взяла жаркое и отнесла в сад.

- Эй ты, красавица! - позвал ее Селезнев.- Принеси-ка сюда воды.

Христя принесла воду и, ставя ее на стол, почувствовала, что кто-то прикоснулся к ее талии. Оглянулась - а это Селезнев протягивает свою длинную руку. Христя покраснела и опрометью убежала.

- Эх, скорая, черт возьми! - сказал Селезнев.

- А вы, капитан, по заповеди поступаете: пусть правая рука не ведает, что творит левая,- засмеялся Кныш.

- Да просто хотелось ущипнуть...

- Не развращайте моих слуг,- хмуро сказал Антон Петрович.

- Нет, нет... бог с ней!.. Я - вист, а вы что? - обратился он к Кнышу.

- Да и я повистую,- ответил Кныш.

- Без двух,- говорит Антон Петрович, раскрывая свои карты.

- Вы, капитан! - крикнул Кныш.

- А черт тебя дери с твоей девкой! - крикнул капитан. И в беседке раздался неистовый хохот.

Христя, стоя позади беседки, не поняла, о чем они говорили, и только обиженно прошептала:

- Верзила проклятый! и стыда у него нет!

- Затворяй окна и ложись спать! - сказала ей Пистина Ивановна, когда она вернулась в дом.

Христя выбежала на улицу... Вокруг дома послышался стук, грохот, скрип болтов.

- А это зачем? - донесся до нее из комнаты голос квартиранта, когда она стала затворять ставню, и белое его лицо показалось в окне.

- Разве не надо? - спросила она.

- Не надо,- тихо ответил он и исчез.

- Пора уже спать! - сама не зная зачем, крикнула Христя.

Его лицо снова показалось в окне освещенное тихой улыбкой. Христя вмиг отскочила и побежала в сени.

Когда она легла, перед ее глазами в непроницаемой темноте запертых на засов сеней все стояло его белое лицо и тихо улыбалось ей... Она не скоро заснула, всякий раз просыпаясь, когда до слуха ее доносился оглушительный бас капитана.

2

Когда Христя встала, солнце поднялось уже высоко. Марья еще не возвращалась, хозяева спали. В доме царила тишина, нигде не слышно ни звука. С улицы доносился говор, шум торопливых шагов,- это народ уже спешил на базар. Христя вспомнила, что у нее мало воды, схватила ведра и побежала к соседнему колодцу за водой. Она и воды уже принесла и самовар поставила, а никто еще не вставал. "Видно, вчера допоздна просидели за картами, пан и то заспался",- подумала она, стоя посреди кухни и не зная, за что бы еще приняться.

- Христя! - послышался из комнаты голос хозяина.- Пора окна открывать! - И он громко зевнул.

Христя побежала. Возвращаясь, она встретила Марью. Лицо у Марьи было бледное как стена, глаза красные, платье измято, волосы выбились из-под платка, да и платок съехал набок,- то ли она ночь напролет не спала, то ли, вздремнув немножко, вскочила и опрометью бросилась домой.

- Здравствуйте, тетенька! - весело поздоровалась с нею Христя.

- Здравствуй,- хриплым голосом буркнула под нос себе Марья.

- А сапоги до сих пор не почистила? - крикнул из комнаты хозяин.

- Ах я дура! - сказала Христя и побежала за сапогами.

Пока она чистила сапоги, Марья молча приводила себя в порядок, подбирала растрепанные волосы, оправляла измятую юбку. Поднимет Христя глаза, а Марья молчит, слова не скажет, сердитая такая - и Христя снова примется за сапоги. Но вот они заблестели у нее, словно покрытые лаком. Христя бегом понесла их в комнату.

- Марья дома? - донесся голос хозяина.

- Дома,- ответила Христя.

- Скажи, чтобы собиралась на базар.

Марья так и вскипела.