Гулящая

Паныч боком сидел у стола, опершись на него локтем и подперев голову рукой. На столе горели две свечи; перед панычом лежала книжка, он читал. Наверно, читал, потому что глаза так и бегали по книжке. Яркий свет падал прямо на его лицо; белое, свежее, красивое, оно при этом свете казалось еще красивей. Лоб широкий, высокий, словно высеченный из мрамора; над глазами, как две бархатки, чернеют брови. Шелковые усы прикрывают плотно сжатый рот. Он не дышал им. Это было видно по носу, прямому, со срезанным кончиком: ноздри его то слегка раздувались, то сжимались. Черная борода закрывала подбородок, неприметно искрясь при каждом легком повороте головы... Христя приникла к щели, чтобы получше его рассмотреть. Тайком, из кухни рассматривала она его, потому что стыдилась до этого поглядеть ему прямо в глаза. Теперь она видела, какой он красивый, какой он молодой и пригожий, как пристала ему вся его непростая повадка. Она вспомнила хлопцев. Какими невзрачными они ей показались! Ей приходилось видеть и поповича: паныч, а шелудивый, голова косматая, лицо испитое, и говорил так грубо, а ругался еще хуже... Нет, сроду не видала она никого лучше паныча. Если бы можно так бы, кажется, и обвилась вокруг его шеи, как хмелина вокруг тычины, прижала бы его к высокой груди, к своему горячему сердцу... Слушай, мол, для кого оно бьется! А сама впилась бы глазами в его глаза, устами - в его уста да так бы и замерла!

У нее дыхание захватило, она глубоко и тяжело вздохнула. "Недаром так льнут к нему панночки,- вспомнила она слова Марьи,- есть к кому. Какая же она, эта попадья, что его приворожила? И удивительное дело - попадья!" Раздумывая о попадье, она снова прилегла на подушку. Вскоре из хозяйских комнат показался свет, послышался легкий шум шагов: кто-то подкрадывался на цыпочках. Христя глянула и - узнала в темноте фигуру хозяйки. У нее дух захватило... Хозяйка подошла к двери в комнату паныча, стукнула тихонько пальцем, спросила:

- Можно?

- Пистина Ивановна! Кумушка! - воскликнул паныч и бросился ей навстречу.

- Сидела-сидела одна, ждала-ждала своего благоверного... Дети спят. Думала - хоть вы придете перекинуться несколькими словами.

- Я читал. Почему же вы меня не позвали?

- А вы сами не догадались?

- Вы с работой?.. Присаживайтесь, присаживайтесь, кумушка, гостья нежданная, нечаянная! Вот и креслице; в нем так покойно сидеть,- говорил он, пододвигая к ней кресло.

"Что же это будет?" - подумала Христя и подняла голову. Дверь не была притворена, сквозь щель шириной в ладонь все было видно. "Неужели и она?.." - снова вспомнились ей слова Марьи... Мороз пробежал по спине у Христи... "Ведь у нее муж... У нее двое детей... Она - его кума!" - подумала Христя, и ей почему-то самой стало страшно.

А хозяйка тем временем опустилась в кресло и стала весело болтать с панычом.

- Что это вы делаете? Вяжете мне скатерть? - с улыбкой спрашивает он.

- Вам?! - воскликнула она и пристально на него поглядела.

- А хотя бы и мне? Что ж я? Кум. Давно бы следовало связать куму скатерть; вот видите - стол непокрытый.

Она еще пристальней на него поглядела, словно хотела сказать: для тебя? Знаем мы вас! Есть у вас такие, что сплетут и свяжут. Потом взгляд ее сразу стал мягче, и она засмеялась, сверкнув глазами... "О, как она хороша, когда улыбается!" - подумала Христя. Видно, и паныч то же самое подумал, потому что его мягкий и ласковый взгляд надолго на ней задержался... Христя заметила, как таяла хозяйка под этим взглядом, словно снежинка под теплым дыханием, улыбаясь еще милее и рассказывая со смехом, как поразила сегодня Христю ее работа, быстрота, с которой перебирает она своими пальцами.

- У вас в самом деле не пальчики, а чудо! - поблескивая глазами, тихо произнес паныч.

Хозяйка бросила на него кокетливый взгляд и еще милей улыбнулась; ее нежные пальчики так и забегали, дразня его и словно говоря: а что, а что? красивые ручки? красивые пальчики? Где найдешь другие такие? Не встретишь других таких!.. И Христе показалось - она сама не знала, что ей показалось... Она только заметила, как что-то блеснуло... послышался звонкий удар...

- Больно! - крикнул паныч, потирая руку.

- Больно? - спросила она.- А другим не больно!- И глаза ее хищно сверкнули.

- Кумушка! - зашептал он, прижавшись губами к ее руке. Послышался поцелуй... Ее рука лежала в его руках, и он тихо гладил эту руку, покрывая ее поцелуями... Хозяйка не противилась, только, не отрываясь, хищно смотрела на него. Христя видела, как горели у нее глаза, как трепетали губы, как она кусала их... Такой хищной, такой злой она показалась Христе!

И вдруг она выхватила руку и, сморщившись, точно от боли, не прошептала, а прошипела:

- И у твоей попадьи такие руки?

Словно в сердце его кто кольнул! Он вздрогнул, выпрямился и поглядел хозяйке в глаза.

- Пистина Ивановна! - тихо сказал он.- Кому-кому, а вам грех! Вы верите этим сплетням?

Хозяйка бросила на него испытующий взгляд, покачала головой, вздохнула и снова взялась за работу.