Гулистан

Если только в день разлуки не погибну я от мук,
То меня в любви неверным ты сочти, любезный друг.

РАССКАЗ 18

Некий дервиш как-то раз сопутствовал нам в караване, направлявшемся в Хиджаз. Один арабский эмир подарил ему сто динаров, чтобы он пожертвовал их Каабе. Вдруг хуфаджийские разбойники напали на караван и дочиста обобрали весь наш стан. Купцы начали рыдать, и плакать, и бесполезно вопить.

Как ты рыдать и плакать ни горазд —
Но золота разбойник не отдаст.

Только тот благоразумный дервиш оставался в прежнем состоянии и нисколько не изменился.

— Разве разбойники не отобрали у тебя тех динаров? — спросил я его.

— Да, отобрали, — ответил он, — но я не был столь привязан к ним, чтобы сокрушаться сердцем, когда с ними расставался!

Побойся привыкать к кому-нибудь:
Потом отвыкнуть трудно, не забудь.

— Подобно этим словам, — воскликнул я, — то, что испытал я сам. В молодости я дружил с одним юношей и искренне был привязан к нему, до такой степени, что его красота была кыблой для моих глаз, а свидание с ним — целью моей жизни и ее источником.

Быть может, ангелы на небе сравняться с ним могли красой,
Но на земле мне не встречался такой чудесный чародей...

Клянусь любовью, мне противно теперь на всех других глядеть,
Едва ль и в будущем найдется такой красавец средь людей.

Вдруг нога его бытия погрязла в тине небытия, и его сородичи, полные муки, подняли дым вздохов разлуки. Много дней провел я у его могилы и вот что говорил о разлуке с ним:

О, если бы в тот день, когда
Ты смертью злой был унесен,

Рука судьбины и меня
Мечом ударила в сердцах!

Тогда б не видели глаза
Мир опустелый, без тебя,

Теперь у праха твоего
Я на главу насыпал прах...

*

Был такой человек — он не мог, успокоясь, в постели уснуть,
Если роз и шиповника цвет не осыплет его лепестками;

Но рассыпала розы лица коловратность жестокой судьбы,
И могила травой заросла и покрыта сухими шипами...

После разлуки с ним я твердо решил свернуть на весь остаток жизни ковер страсти и даже близко не подходить к дружбе с кем-либо.

Что краше было бы морей, когда б мы не боялись волн,
Что было бы приятней роз, когда б от терний был покой;

Вчера в саду приятных встреч павлином гордым я гулял,
Сегодня, с другом разлучен, я вьюсь раздавленной змеей.

РАССКАЗ 19

Некоему арабскому царю рассказали историю о Меджнуне, одержимом любовью к Лейли, о том, к чему безумства его привели, и о том, как он, несмотря на свои редкие совершенства и на свое красноречие, бродит по пустыням, выпустив из рук поводья воли.

Царь отдал приказ, и Мелжнуна привели к нему тотчас. Царь стал так порицать его:

— Какой изъян заметил ты в достоинствах человеческой души, что воспринял нрав животных и покинул человеческое общество?

Меджнун сказал:

Друзья за то, что я люблю, меня сурово порицают;
Увидели б они ее! В ней — извинение мое.

*

О, если б те, кто ныне шлет укоры за мою любовь,
Увидели, о госпожа, черты небесные твои!

Тогда, твой видя светлый лик, не померанец золотой,
А пальцы резали б они, себя не помня, в забытьи![18]

Царь, услышав, как Меджнун говорит: «Посмотрите сами на ту, за которую вы упрекали меня!» — решил найти, соответствует ли содержание облику, в который облек Меджнун свое утверждение, и захотел посмотреть на красоту Лейли; узнать, чем же Меджнуна влекут черты той, что вызвала столько смут? Царь велел разыскать ее. Его посланцы обошли арабские племена, нашли ее и привели во дворец. Царь взглянул на ее облик и увидел смуглую хрупкую девушку. Она показалась ему дурнушкой, потому что самая последняя из наложниц его гарема превосходила ее красотой своей, была изящней ее и стройней. В силу своей проницательности Меджнун догадался о том, что думает царь, и воскликнул: