Гуманистическая психотерапия

Творчество некоторых современных писателей тоже можно расценивать как симптом массового невроза. О нем можно говорить в том случае, когда писатель ограничивается и довольствуется лишь самовыражением, презентует ничего не говорящее содержание, что равноценно литературному эксгибиционизму, выдающему его собственное ощущение бессмысленности. Более того, бессмысленность, абсурдность выносится не только на бумагу, но и на сцену. И это вполне понятно, ведь истинный смысл необходимо открыть, его нельзя изобрести. Смысл невозможно породить, создать. А вот бессмыслицу человек вполне может придумать, и этим нередко пользуются некоторые писатели. Преисполненные ощущением бессмысленности, пребывающие во власти пустоты, они пускаются во все тяжкие, пытаясь заполнить ее бессмыслицей, абсурдом.

Однако у писателей есть выбор. Литература не обязана быть симптомом массового невроза, но она может внести свой вклад в терапию. Ведь именно люди, которые прошли через ад отчаяния по поводу мнимой бессмысленности бытия, призваны возложить свое страдание на алтарь человечества. Как раз таки изображая свое отчаяние, они способны помочь читателям, которые также борются со страданием из-за бессмысленности жизни, преодолеть его. Пусть даже это произойдет вследствие того, что они перестанут ощущать себя одинокими, то есть чувство абсурдности перейдет в чувство солидарности. В таком случае речь перестанет идти об альтернативе «симптом или терапия», поскольку сам симптом превратится в терапию!

Конечно, если литература захочет выполнять эту терапевтическую функцию, реализовать свой терапевтический потенциал, тогда она должна перестать погружаться в садомазохистский нигилизм и цинизм. Описывая свое ощущение бессмысленности, писатель может вызвать у читателей катарсис, но цинично проповедовать бессмысленность бытия — это безответственно. Если уж писатель не способен дать читателю иммунитет от отчаяния, то по крайней мере он должен перестать заражать его этим отчаянием.

Дамы и господа, меня удостоили чести выступить завтра с приветственной речью на открытии Австрийской книжной недели. Мой доклад называется «Книга как терапия». Я приведу своим слушателям примеры, в которых книга не только помогла человеку жить, но и удержала от суицида. Как врачу мне известны случаи, когда книга помогала человеку на смертном одре или за решеткой. Я расскажу историю Аарона Митчелла. Директор печально известной тюрьмы Сан-Квентин близ Сан-Франциско однажды пригласил меня прочитать доклад перед заключенными, совершившими особо тяжкие преступления. После моего доклада один слушатель встал и сказал, что заключенным из отделения смертников не разрешили прийти послушать мое выступление, и он спросил, не смог бы я сказать пару слов (хотя бы на диктофон) одному из них, мистеру Митчеллу, которого через несколько дней должны были казнить в газовой камере. Я был в смятении. Но не мог отказать ему. В тот момент я прибегнул к импровизации: «Поверьте мне, мистер Митчелл, в какой-то степени я могу понять вашу ситуацию. Ведь я долго жил под угрозой смерти в газовой камере. Но поверьте мне, мистер Митчелл, даже тогда я ни на мгновение не разуверился в том, что жизнь имеет смысл при любых обстоятельствах и в любых условиях. Ведь она либо имеет смысл и тогда должна его сохранить, какой бы короткой она ни была, либо не имеет никакого смысла и тогда не приобретет его, какой бы долгой она ни была. Даже жизнь, которая кажется нам бесполезной, может наполниться смыслом в ретроспективе, если мы осмыслим себя и тем самым поднимемся над самими собой». И тогда я пересказал ему повесть Толстого «Жизнь Ивана Ильича». Как вы знаете, в ней речь идет о человеке, который оказывается на пороге смерти и вдруг осознаёт, что его жизнь была абсолютно бездарной. Но именно в момент этого прозрения он настолько поднялся над самим собой, что, оглядываясь, смог наполнить смыслом свою якобы бессмысленную жизнь.

Мистер Митчелл стал последним человеком, которого лишили жизни в газовой камере Сан-Квентина. Незадолго до смерти он дал интервью газете San Francisco Chronicle, по которому ясно, что он во всех отношениях очень хорошо понял историю смерти Ивана Ильича… Как мы видим, книга способна помочь обычному человеку и на жизненном пути, и в предсмертный час. В то же время нам очевидна огромная ответственность перед обществом, которую несет писатель.

Не напоминайте мне, что мы должны безоговорочно выступать и бороться за свободу слова во всех сферах. Я считаю, что оговорка быть должна. Ведь свобода — это не последнее слово. Свобода может переродиться в произвол, если она не будет сопровождаться ответственностью. Видите, поэтому я так часто говорю своим американским студентам, что рядом с их статуей Свободы им стоит возвести статую Ответственности.

Об авторе