Гуманистическая психотерапия

Говоря серьезно, я думаю, что стоит наконец прекратить переоценивать и обожествлять психиатрию, стоит приступить к ее очеловечиванию. Для начала надо прекратить путать в человеке человеческое и болезненное. Иными словами, от нас требуется отличать диагноз душевного недуга от духовной нужды. Духовная нужда возникает из отчаяния человека по поводу мнимой бессмысленности его бытия, а кто поспорит, что это излюбленная тема современной литературы?

Зигмунд Фрейд писал принцессе Мари Бонапарт: «Если человек задается вопросом о смысле и ценности жизни, явно он болен; он лишь признается, что у него накопилось много неудовлетворенности в либидо». Я лично склонен полагать, что в данном случае человек доказывает, что он человек. Ни одно животное не поднимает вопрос о смысле своего существования, даже серые гуси Конрада Лоренца[64]. Но человека этот вопрос мучает. Это не симптом невроза: я вижу в этом скорее человеческое достижение, а к нему относится не только сам вопрос о смысле, но и сомнение в нем.

Даже если в отдельно взятом случае может быть так, что творец литературного произведения действительно болен, даже страдает психозом, а не просто неврозом, разве это в какой-то мере умаляет ценность и истинность его труда? Я так не думаю. Дважды два — четыре, даже если это утверждает шизофреник. Я также считаю, что ценность поэзии Гёльдерлина и истинность философии Ницше не пострадали оттого, что у первого была шизофрения, а у второго — паралич мозга. Я даже уверен в том, что имена психиатров, которые написали целые тома о психозах в подобных случаях, в будущем забудутся, а работы Гёльдерлина и Ницше будут читать всегда.

Патология сама по себе не бросает тень на произведение, также она не дает произведению преимуществ. Если даже писатель душевно болен, его произведение возникает не из-за психоза, а вопреки ему. Сама болезнь никогда не порождает произведений искусства.