Гуманитарное вторжение. Глобальное развитие в Афганистане времен холодной войны

ДМТ ставила перед собой скромные цели. Организация обучала шитью и акушерству, нанимала женщин для пошива одежды и производства других полезных вещей для солдат и бедных детей, а также учила грамоте и предлагала пройти образовательный курс, состоящий «из чтения Корана, истории, географии, письма, математики и пуштунского языка». Наконец, она располагала библиотекой, насчитывавшей свыше двух тысяч книг, и устраивала кинопросмотры. В 1950‐х годах ДМТ стала составной частью реформистской политики Захир-шаха. В эти годы Кабул осуществлял программы ВОЗ по охране материнства, допускал женщин к работе в библиотеках, банках и авиационных компаниях, причем условием приема на государственную службу было отсутствие паранджи[827]. Однако фактически вне дома работало ничтожно малое количество афганок; ДМТ являлась скорее рекламным инструментом правительства. Снявших паранджу «современных» афганских женщин показывали иностранным делегациям, наглядно демонстрируя прогрессивность страны и стимулируя приток иностранной помощи.

В конце 1950‐х годов польский журналист Анджей Биньковский посетил столицу Афганистана, и отделения ДМТ произвели на него большое впечатление[828]. Подойдя к офису организации, Биньковский позвонил в ворота. Войдя внутрь, журналист увидел еще одни ворота и полицейского: обычно мужчины и женщины разговаривали через внутренние ворота под его присмотром. Однако переводчик Биньковского объяснил, кто пришел, и журналиста пустили к Зейнаб Энайет Сарадж, заместительнице директора ДМТ и «двоюродной сестре Амануллы, которая долгое время жила со своим отцом и братом в эмиграции в Тегеране»[829]. Биньковский был очарован этой дамой. «Как и все, — писал он, — я видел афганских женщин только под непроницаемым покрывалом на пыльных улицах, пульсирующих экзотической жизнью, и мне казался совершенно невероятным вид этой расположившейся в кресле черноволосой женщины: ее современная серая клетчатая юбка, розовый пуловер, изящные черные туфли на шпильках, умело подведенные брови, а также ногти, покрытые лаком в тон пуловеру»[830].

Сарадж, «сложив перед собой длинные тонкие пальцы», рассказывала Биньковскому о гордости ДМТ — школе для девочек[831]. Она повела журналиста в класс, где «девочки, одетые в светло-голубые платья, встали со своих мест, глядя на нас без всякой робости. Их лица были открыты — чадры висели на крючках для одежды»[832]. Биньковский был потрясен. «В ДМТ <…> совершалась самая настоящая революция. Женщины, которых раньше нельзя было представить без чадры, здесь, в школе, ускоряли время, забегали на века вперед». Однако журналист, скорее всего, не до конца понимал, насколько это учреждение зависело от благоволения элиты афганского общества. Одна из видных деятельниц ДМТ, Рокия Абубакир, была сестрой министра культуры Саида Риштия. Дочь министра редактировала журнал организации, называвшийся «Ханум» («Женщина»), основанный мужем Абубакир — деканом одного из факультетов Кабульского университета. Как бы то ни было, кабульская верхушка строила школы, театры, рестораны и создавала рабочие места для женщин. Основная деятельность организации протекала в столице, но открылось и новое отделение в Кандагаре, где нашлась работа для 300 женщин. Таким образом ДМТ искала пути освобождения женщин, несмотря на продолжающуюся сегрегацию.

Такой прогресс не мог не заинтересовать советских наблюдателей. В 1958 году Международная секция Комитета советских женщин начала представлять доклады по Афганистану[833]. Два года спустя аналитики из Комитета и советского посольства в Кабуле подготовили подробные сводки по истории женского вопроса в Афганистане, истории ДМТ и даже о положении женщин в сельских районах Афганистана[834]. В мае 1961 года КСЖ стал прощупывать почву для взаимодействия с ДМТ[835]. Рона Мансури, одна из руководительниц ДМТ, пригласила двух сотрудниц Комитета в Кабул, где они посетили школу ДМТ[836]. Вскоре советское посольство и КСЖ предоставили афганкам возможность обучения в советских вузах, активисткам — возможность бесплатно посетить конференцию, а ДМТ как организации — подписку на журнал «Советская женщина». Зерна советских представлений о «женском вопросе» дали обильные всходы в Кабуле. Чем больше женщин посещало Кабульский университет и финансируемый СССР Кабульский политехнический университет, тем больше расширялись их представления о мире. Приведем такой пример. Одна из выпускниц университета однажды увидела, как команда из пяти советских инженеров — четверо мужчин и одна женщина — переехала в квартиру в кабульском «микрорайоне». Воспитанная на рассказах о пороках коммунистов, афганка предположила, что эта женщина — общая собственность мужчин. Каково же было ее изумление, когда позже она выяснила, что женщина была их начальницей[837].