Гуманитарное вторжение. Глобальное развитие в Афганистане времен холодной войны

Ил. 10. «Нынешний глава исполнительной власти Афганистана д-р Абдулла Абдулла в эпоху, когда все начиналось. Молодой доктор Абдулла начал работать практикующим врачом в Шведском комитете по Афганистану (ШКА). На этом снимке он осматривает пациента возле первой большой больницы ШКА в Панджшире. Это было в ноябре 1985 года. Вскоре он присоединился к числу сторонников легендарного полевого командира Ахмада Шаха Масуда» (С разрешения Бёрье Алмквиста (Börje Almqvist))

И все же когда Джери Лейбер из Helsinki Watch посетила Пешавар, она отметила несколько тревожных тенденций. Лейбер отправилась в Пакистан, чтобы написать о советской идеологической обработке афганской молодежи, но вместо этого опубликовала в New York Review of Books статью о том, как спонсируемые Саудовской Аравией медресе «полностью промыли мозги» молодым афганцам с единственной целью — использовать их против Советской армии и НДПА[1040]. Лейбер указала на важный момент: как бы гуманитаристы ни дистанцировались от своих прежних симпатий ко всякого рода партизанщине, их либеральные проекты повисают в воздухе без спонсируемых Пакистаном вооруженных боевиков. Но что более существенно: какие бы параллели с Южным Вьетнамом или апартеидом ни проводили гуманитарные организации в собственных целях, Пакистан определенно заинтересован в их «гуманитарной интервенции» прежде всего потому, что она дает возможность полностью оторвать проект пуштунского самоопределения от идеи национального государства третьего мира.

И все же проект по делегитимации социалистического афганского национального государства зажил своей жизнью, поскольку другой неожиданный участник гуманитарного облака вознамерился донести вывод о сродстве советской оккупации с апартеидом до влиятельных международных институций. Главную роль здесь сыграла Розанна Класс из Freedom House, которая в 1983 году убедила норвежских активистов создать трибунал, аналогичный тем, которые действовали в Стокгольме и Париже[1041]. Вызванный этим резонанс побудил норвежский МИД оказать давление на Управление Верховного комиссара ООН по правам человека (УВКПЧ) с призывом назначить Специального докладчика для расследования нарушений прав человека в Афганистане[1042]. Это был принципиально новый шаг: до начала 1980‐х годов Специальные докладчики назначались для Южной Африки, Израиля и, позднее, для поддерживаемых США латиноамериканских диктатур[1043]. Норвежцы предложили кандидатуру Феликса Эрмакоры, уважаемого австрийского юриста, автора докладов об апартеиде и Пиночете. 15 марта 1984 года УВКПЧ утвердило миссию «для изучения ситуации с правами человека в Афганистане с целью выработки предложений, которые будут способствовать обеспечению полной защиты прав человека всех жителей страны до, во время и после вывода всех иностранных сил». Эрмакоре, первому Специальному докладчику по социалистической стране, было незамедлительно отказано в афганской визе[1044]. Тем не менее полевые исследования в Пакистане и работа в швейцарской Bibliotheca Afghanica позволили ему завершить изобличительный доклад — изобличительный настолько, что Москва воспрепятствовала его переводу с английского на другие официальные языки ООН[1045].