Гуманитарное вторжение. Глобальное развитие в Афганистане времен холодной войны

Тогда Малюре решил пойти другим путем: реальным показателем будет считаться вовсе не чистая эффективность медицинского вмешательства «Врачей без границ». И действительно, как отмечалось во внутренних отчетах, этот показатель уступал другим. 25 сентября 1984 года Малюре опубликовал в газете «Монд» статью под названием «Право на спасение и свидетельство», где он защищал миссии «Врачей без границ» в Афганистане, утверждая, что «нельзя осуждать кого-либо из действующих ради нравственного императива <спасения жизней> за нарушения традиционных политических норм»[1024]. Более того, он назвал «Врачей без границ» в Афганистане «пионерами нового международного права, которое постоянно эволюционирует». Миру нужны новые законы, подобные Женевской конвенции, гарантирующей защиту военнопленным, законы, которые обеспечивали бы «защиту групп, доставляющих гуманитарную помощь, и журналистов, добывающих информацию». Малюре подчеркивал, что проблема носит не эпидемиологический, а эпистемологический характер. Если Советский Союз и его союзники в третьем мире изменили международные режимы суверенитета в пользу суверенного максимализма, то «Врачам без границ» следовало понимать: местное (Бадахшан) и глобальное (международное) право — это один и тот же фронт. Только доведя до сведения мировой общественности больше информации, полученной на месте в Афганистане, можно изменить международные нормы, сковывающие право на свидетельство и право на лечение.

И все же, как предстояло выяснить Фурно, включение информации «Врачей без границ» в глобальное гуманитарное облако могло повлечь за собой нежелательные последствия. В начале 1985 года афганский информационный центр организации Freedom House пригласил Малюре в США, где он встретился с вице-президентом Джорджем Г. У. Бушем. Вскоре, благодаря активному содействию сенатора из Нью-Гемпшира Гордона Дж. Хамфри, Фурно была приглашена для дачи свидетельских показаний перед Конгрессом, что и произошло 4 марта 1985 года[1025]. Как и думала Фурно, вмешательство американских средств массовой информации имело успех. Выступая в различных аналитических центрах в Вашингтоне, она обнаружила, что чиновников, похоже, больше интересуют действия советской стороны, чем жизни афганцев. На следующий день после выступления в Конгрессе чиновники Агентства по международному развитию предложили ей финансирование в миллион долларов, от которого она отказалась: «Вопрос о получении даже доллара от американской администрации не обсуждался». Тем не менее, свидетельство француженки открыло шлюзы для потока американских денег, устремившегося через границу: вскоре Конгресс выделил пакет в размере 60 миллионов долларов для гуманитарной помощи Афганистану, и к концу года Пешавар стал базой для шестидесяти шести НПО — рекордное за всю историю число подобных организаций, сконцентрированных в одном месте где-либо в мире.

Однако резкое увеличение американского финансирования привлекло и сомнительных участников. Американские «ястребы» холодной войны, такие как Чарли Уилсон, были рады направить не только гуманитарную, но и военную помощь на границу через радикальных антисоветских посредников вроде «Хезби Ислами» (Исламская партия Афганистана, ИПА) и ее лидера Гульбеддина Хекматияра. Пакистанские генералы были в восторге, потому что «нашли способ продолжить свою „великую игру“, конечной целью которой было установить дружественный режим или распространить на Афганистан свой протекторат»[1026]. В то же время, вспоминала Фурно, «наши команды „Врачей без границ“ стали замечать присутствие в регионе боевиков, которые явно не были афганцами. Действительно, еще не осознавая этого, мы стали свидетелями прибытия ваххабитских фундаменталистов с Ближнего Востока. Алжирцы, саудиты и сирийцы, депортированные из своих стран за экстремистскую деятельность, оседали здесь, получая финансовую поддержку Эр-Рияда». Комсомольские советники в Афганистане все чаще перехватывали листовки «Джамаати-Ислами» не только на персидском и английском, но и на арабском языке[1027]. Спецслужбы стран Восточного блока также знали об этих переменах: в 1985 году они сообщали о прибытии некоего Усамы бен Ладена, «которого считают главой (эмиром) всех арабов, воюющих в Афганистане»[1028].