Гуманитарное вторжение. Глобальное развитие в Афганистане времен холодной войны

То, что мы сейчас называем «гуманитаризмом», принимало различные формы. Это станет ясно, если помимо Франции обратиться также и к Швеции — стране, где возникла самая активная НПО из числа действовавших в Афганистане. За несколько десятилетий правления социал-демократов шведское общество превратилось из сельскохозяйственного в образцовое социал-демократическое. Государственное вмешательство в экономику помогало поддерживать высокую заработную плату и низкую безработицу; рабочие были довольны. Поскольку шведские социал-демократы имели основания считать, что они овладели политикой производительности в масштабах национального государства, им не нужно было дополнительно позиционировать себя в транснациональной сети политических альянсов. Это не значит, что шведские политики избегали участия в международных делах: социал-демократический премьер-министр Улоф Пальме продемонстрировал свои откровенно левые взгляды, посетив Гавану и сравнив американские бомбежки Вьетнама с Треблинкой.

Еще важнее то, что в Швеции существовало отлично организованное массовое движение протеста против вьетнамской войны: так называемые «ФЛН-групперна» (FLN-Grupperna, Группы Фронта национального освобождения). Это движение объединяло маоистов, недовольных как социал-демократией, так и советским социализмом, с видными интеллектуалами, связанными с газетой FiB/Kulturfront. Вслед за Пальме, который смещался на крайне левый фланг, активисты «ФЛН-групперна» романтизировали «героический Вьетконг, сражающийся против белых американцев» и поддерживали марксистские режимы в Анголе и Никарагуа[618]. Однако после того как американцы покинули Юго-Восточную Азию, сначала Вьетнам, а затем Китай стали вторгаться в страны третьего мира — и «антиоккупационная» политика дала сбой. Тем не менее левые извлекли из произошедшего важные уроки, касавшиеся прежде всего выдвигаемых лозунгов, организационной дисциплины и настороженного отношения к бюрократии. Влияние маоистов сказалось в оценке роли деревни и крестьянства в национально-освободительных движениях.

Однако самым существенным было то, что прошло время, когда вооруженные своим представлением о национальном государстве европейцы могли свысока смотреть на происходившее в мире. Когда в начале 1970‐х годов один из давних участников FLN-Grupperna начинал работать в газете в провинциальном городе Нючёпинг, увольнение на местном заводе каких-нибудь двух рабочих становилось событием такого масштаба, что об этом писали на первых полосах газет[619]. Однако через несколько лет все изменилось: шведские обувные компании (и не только они) работали по аутсорсингу в Португалии, а увольнять стали не только рабочих, но и самих журналистов. В 1976 году Социал-демократическая партия Пальме проиграла выборы, потому что бизнесмены восстали против консенсуса, касавшегося «социалистического» распределения заработной платы. Взаимозависимость в форме европейской интеграции заложила бомбу под стремление к экономической справедливости через национальное государство. Вера в прогрессивную политику в масштабах государства стала исчезать, и на ее место не пришло ничего, кроме смутного стремления противостоять империализму. «Я занимался партийной политикой в течение 1970‐х годов», — рассказывал Андерс Фенге. К концу десятилетия он, по его шутливому определению, «поступил, так сказать, на службу к человечеству»[620].