Gundabad (СИ)

- Я прибыл поговорить с королем, но, - принц огляделся по сторонам, с сочувствием глядя на увядающий лес. По рыжим волосам заплясали солнечные блики, - я пойму, если он не захочет меня принять. Примите мои соболезнования.

Его слова звучали искренне. Эльмирэ всегда была добра к принцу, видя в нем в первую очередь сына давней подруги, и лишь потом одного из потомков Феанора. Чего нельзя было сказать о Трандуиле, который порой смотрел на Маэдиона так, словно с трудом сдерживался от удара мечом.

- Благодарю Вас. Я сообщу сыну о Вашем прибытии, - ответила Лимнэн, приглашая его внутрь. Негоже держать гостя на пороге. – Могу я попросить Вас оставить оружие страже?

Маэдион пожал плечами и без колебаний отдал меч и длинный кинжал с левого бедра. Потом расстегнул пару застежек на груди и вытащил еще один хитро спрятанный стилет. Королева улыбнулась, польщенная оказанным им доверием, и повела принца за собой вверх по витиеватой лестнице.

- Могу я спросить? – начала Лимнэн, пытаясь завязать разговор и припомнив пару дошедших до Эрин Галена слухов. – Я слышала, Вы намерены жениться.

Принц весело улыбнулся и подтвердил.

- Намерен. Полагаю, мое решение вызвало бурю сплетен. Последнее время, где бы я не появлялся, меня только об этом и спрашивают в первую очередь.

Королева мысленно укорила себя за неуемное любопытство.

- Если мои слова как-то…

- Вовсе нет, - покачал головой Маэдион, продолжая улыбаться. – Я понимаю, что когда принц женится не на прекрасной принцессе, а на одной из своих полководцев – это непременно вызывает у других как минимум интерес. Хотя я и не первый, кто так делает.

Лимнэн вновь показалось, что ее испытывают. Синдар не любили вспоминать о том, что мать Маэдиона когда-то была стражем. Келебрис из Дориата осталась в их памяти молчаливой, бездействующей свидетельницей гибели королевства, которое сама же когда-то помогала строить. Женщиной, разделившей ложе с проклятым сыном Феанора. Некоторые в своей ненависти опускались так низко, что говорили, будто потому она и стала женой принцу, что привлекла его не кротостью нрава или высоким происхождением, коими и не обладала никогда, а запретной, порочной страстью. Чего, мол, еще ждать от девы, которой меч привычнее арфы?

А ведь когда-то Келебрис была верной соратницей Белега, столетиями стоявшей на страже границ Дориата. Ее любили, ее уважали, ее храбрость и ярость, рожденные в орочьей темнице и закаленные в сотнях пограничных сражений, восхищали подданных короля Тингола, а ее преданность никогда не подвергалась сомнению. Многие грезили о ее любви, но в те годы никто и помыслить не мог, что эта любовь обернется против Дориата. Одного только взгляда зеленых, как весенняя листва, глаз оказалось достаточно, чтобы Келебрис бросила свою верность, свою ярость и саму свою жизнь к ногам одержимого Клятвой братоубийцы. Это от нее Маэдион унаследовал раскосые глаза цвета синей стали – едва ли не единственную черту, рознящую его с отцом.

- Я рада, что Вы нашли свое счастье, - сказала королева и получила в ответ еще одну ослепительную улыбку.

- Я тоже, - весело признался принц и посерьезнел. – Ни для кого не секрет, что я последний из принцев нолдор, оставшихся в этих землях. Моему народу нужна надежда. Гибель моей сестры и ее мужа стала для нас страшным ударом.

- Я сожалею, что так случилось. Мы все скорбим о короле Эрейнионе и королеве Каранриэль.

- Она была слишком похожа на мать, - глухо ответил Маэдион. – И так же забыла об осторожности, увидев грозящую мужу опасность.

Принц помолчал.

- Теперь остался только я, и моя свадьба наконец положит конец трауру моего народа. Мы достаточно страдали в прошлом, и пришла пора оставить его за спиной.

- Но ведь Вы любите ее? – спросила Лимнэн, подумав, что им движет лишь чувство долга.

- Разумеется, - принц снова улыбнулся, на этот раз мягко и мечтательно. – Матариэль – моя судьба. Мне давно следовало признаться ей в своих чувствах, но все как-то… повода не находилось. Да и… чего уж скрывать, я боялся, что она не отнесется к моим словам серьезно. Я буду рад видеть Вас и короля Трандуила гостями на своей свадьбе. Если, конечно, он захочет прибыть.

- Мой сын почтет за честь… - начала было королева и осеклась, сама почувствовав, насколько фальшиво звучат ее слова.

- Госпожа, - мягко улыбнулся Маэдион. – Я благодарен Вам за эту ложь, но я не слеп и не глуп. Я знаю, как на меня смотрят те, кто видел Войну за Сильмариллы. И знаю, почему. Как знаю и то, что изменить это я, увы, бессилен. Но ослабление одного из нас может повлечь за собой беды для всех остальных. Особенно сейчас, когда мы еще толком не оправились от войны с Сауроном. Я не допущу этого.

- Вы потому прибыли в Эрин Гален лично? – спросила Лимнэн. Маэдион был нечастым гостем в этих чертогах, прекрасно сознавая, что ему здесь не рады, и предпочитая обмениваться с королями Зеленолесья письменными посланиями. Королева всё поняла.

Принц склонил рыжеволосую голову, отдавая честь ее проницательности.