Гунны

– Что надумал, каган? – обратился ко мне Сакман. – Если мы начнем штурм сейчас, то к закату крепость будет полностью в наших руках. Но зная Артаву, я уверен, что к предкам уйдет и много наших воинов.

– Ты лично знаешь Артаву? – спросил я у него, остановив коня.

– Да. Мать Артавы наполовину аланка. Она дочь бывшего вождя этого племени Арпана. Артава воспитывался в степях у своего деда. Мой отец и Арпан были дружны, и мы часто ездили гостить друг другу, пока в наши степи не пришел твой отец. Арпан выступил против кагана Шоже, но был побежден и ему пришлось бежать к Сарматам. У Арпана остался здесь единственный сын, которого зовут Аспар. Сейчас он командует гвардией Артавы.

– Какой он, этот Артава?

– Силен, умен, безумно храбр в бою, как и все аланы. Во многом благодаря Артаве, Хорезм имеет мощную армию. Он способен успешно противостоять тохарам. По его приказу построено много новых крепостей у границ с нами и отремонтированы старые. Я думаю, нам было бы лучше дружить с ним. Как враг, конечно, он не сможет доставить большого вреда нам. Но имея такого союзника, мы получим много пользы от него.

– Я хочу поговорить с Артавой, – перебил я его.

Сакман, даже не взглянув на меня, рванул коня в карьер по направлению к крепости.

Через минуту он уже стоял у ворот крепости, которые перед ним сразу же распахнулись.

* * *

Солнце клонилось к закату. Я сидел на коне и продолжал смотреть на ворота крепости.

– Да где же он? – выговорил я с нетерпением, – может его убили?

– Вря-а-а-ад-ли, – ответил, растягивая Ирек, – Артава не глуп, он прекрасно знает, что убийство посла – это страшное преступление. Посол находится под защитой богов и его убийство это оскорбление не только нам, но и богам. Тогда мы уничтожим эту крепость со всеми, кто там находится и разорим эту страну, а всех жителей перебьем, и даже твоя доброта им не поможет, – закончил лениво он.

Тут ворота открылись, из-за которых выехал Сакман, ведя на поводу верблюда. Посмотрев внимательней я увидел, что животное чем-то нагружено, а сам Сакман ехал как-то странно, постоянно качаясь в разные стороны. Когда же он подъехал, я понял, что вождь рода идель пьян.

– Ну и что он сказал? – рассерженно поинтересовался я.

– Он, и-ик, не хочет с тобой говорить, и-ик, – ответил Сакман, – но благодарит тебя за то, что ты не разрушил его столицу и оставил жителей живыми.

– И что Артава весь день тебе это рассказывал? – начал было злиться я.

Сакман виновато развел в стороны руки, показывая, что не только…

– А что на верблюде?

– Это, и-ик, подарки, моей маме.

Я посмотрел на пьяного Сакмана, которого от выпитого вина качало на коне в разные стороны как игрушку «Ваньку-встаньку» и думал: «Странно, что тот дарит подарки его матери, несмотря на то, что по факту они враги. И я могу в любой момент отдать приказ на штурм, и этот самый Сакман убьет кучу хорезмийцев и, возможно даже самого Артаву». Но вслух произнес:

– Ладно, все, возвращаемся домой, – и, развернув коня, направился на север.

* * *

…– Ты ошибся и ввел тем самым нас в заблуждение, чуть не погубившее все государство, – орал Артава на стоящего перед ним на коленях и опустившего голову до пола Фарасмана.

Артава встал с трона и, спустившись по ступенькам, остановился у склоненной головы своего главного советника.

– Ты сказал нам, что каган гуннов боится и не собирается воевать с парфянами. Не успел ты уйти со всей моей армией, как кочевники грабят Маргиану, легко разбив их войско и получив у парфян огромную дань, они захватывают мою столицу и увозят с собой всю казну Хорезма и три тысячи ремесленников! Мало того: к ним попала в плен моя сестра! И только чудо спасло ее от грязных рук кагана Богра! Что ты скажешь в свое оправдание?

– Мой повелитель, – ответил Фарасман, не поднимая головы, – мне нет оправдания. Самое суровое наказание не загладит вины перед моим господином. Прикажи казнить своего раба, чтобы я не жил с таким позором, ибо горечь того, что я подвел своего повелителя, легла невыносимо тяжким грузом на мой разум и сердце.

– Ты прав, Фарасман. Никакое наказание и даже пожелай я казнить тебя, это не исправит твоей безмерной вины передо мной и Хорезмом. Но ты был прав, когда говорил, что от Богра исходит великая опасность. И потому я дарую тебе возможность еще послужить Хорезму и устранить последствия твоих ошибок.

– Благодарю тебя мой повелитель за великую милость. Я не подведу тебя мой господин, – и Фарасман, поцеловав сапог Артавы, чутьем опытного сановника поняв, что разговор окончен начал отползать задом к двери так и не встав с колен и не подняв головы.

* * *

– Так значит, они не знали, что армия Хорезма находится у стен Самарканда, пока ты не сообщил им это? – Фарасман продолжал допрос лежащего перед ним хорезмийца, руки которого были привязаны за спиной к его же ногам.

– Простите меня, мой господин, – прошептал обреченно он, еле шевеля разбитыми губами, – они пытали меня.