Гурджиев и Успенский

Но, может быть, причина была в обоих: в квалификации Успенского Гурджиевым как “слабого человека” и в нападках Успенского на “паранойю” Гурджиева. Они могли бросать друг в друга комья грязи, думая, что действуют на благо друг друга. Не исключено, что первоначальный план, если такой и существовал, был искажен обоими, что оба они увлеклись своими ролями. Гурджиев стал обличителем своего ошибающегося ученика, а Успенский – разочарованным учеником. И хотя в “В поисках чудесного” Успенский соглашается с гурджиевской интерпретацией образа Иуды, в “Новой модели вселенной” он совершенно по-другому истолковывает этот образ, видя в нем человека незрелого, случайно оказавшегося рядом с Христом и не вынесшего напряжения его высокого присутствия. Такова интерпретация разрыва Гурджиева и Успенского, предложенная и тщательно разработанная Джеймсом Веббом.

Правильный учитель и правильный ученик

Главная трудность понимания идеи пути, по Гурджиеву, заключается в том, что очень трудно понять, что “путь начинается на значительно более высоком уровне, чем жизнь”[448], ибо там, где начинается путь, кончается царство случая и вступает в силу закон судьбы. “Учитель, – говорил Гурджиев, – всегда соответствует уровню ученика: чем выше ученик, тем выше оказывается учитель”[449]. Чтобы быть учеником Иисуса Христа, напоминал он своим слушателям азбучные духовные истины, надо находиться на уровне апостолов. Но в жизни, констатирует он, человек, “не стоящий и медного гроша”, желает иметь учителем не иначе, как самого Иисуса Христа, не понимая, что не может возникнуть резонанса между таким человеком, как он, и таким высоким учителем, как Иисус.

Гурджиев напоминал, что “закон восхождения человека”[450] основан на соблюдении нескольких законов в отношениях “учитель-ученик”: а) ученик не может знать уровня своего учителя, ибо никто не в состоянии видеть выше своего уровня; б) ученик не слишком высокого уровня не может рассчитывать на учителя очень высокого уровня; в) если расхождение в уровнях учителя и ученика превосходит определенную границу, трудности на пути ученика становятся непреодолимыми; г) учитель необходим для ученика, и ученик необходим для учителя; д) ученик не может идти вперед без учителя, и учитель не может идти вперед без ученика; е) нравственный парадокс учительства: отдай то, что получил, и обретешь больше, – иначе лишишься того, что тебе уже дано и, наконец, ё) кто выше – тот и учитель.

Гурджиев разъяснял, что достижение “первого порога”, или встреча ученика – человека, который “ищет путь”[451], – с учителем – человеком, стоящим на пути, – возможно только после создания в ученике магнитного центра. На этом этапе важна правильность кристаллизации магнитного центра, формирование которого зависит от таких факторов, как: а) условия жизни ищущего, б) складывающиеся обстоятельства, в) силы его магнитного центра, г) силы его внутреннего тяготения к поискам пути.

Чтобы магнитный центр работал полноценно, необходимо, чтобы он а) получал достаточно питания, б) не встречал сильного противодействия со стороны других аспектов личности человека и в) оказывал правильное влияние на ориентацию человека. Иначе, предупреждал Гурджиев, поиски пути могут занять много времени и ни к чему не приведут.

При правильной работе магнитного центра и при серьезности намерений со стороны ищущего, уточнял Гурджиев, даже если его поиски и не очень активны, но он “правильно чувствует”, человек, который ищет путь, может встретить человека, “который знает путь и готов ему помочь”[452].

Именно на этом этапе и произошла знаменательная встреча Успенского с Гурджиевым, после которой Успенскому хотелось смеяться и прыгать, как ученику, удравшему с уроков. Гурджиев определял этот этап в работе как выход ищущего из-под власти закона случая и превращение его в человека, жизнь которого начинает определяться законами судьбы. Восприятие ищущим сознательного влияния третьего рода (влияния “работы”) Гурджиев сравнивал с прохождением по лестнице, которая отделяет жизнь от “пути”: “Человек может вступить на путь, лишь пройдя по ‘лестнице’”[453]. На этом этапе он не может обойтись без помощи руководителя. Сами его достижения неустойчивы, “даже если он поднялся по лестнице достаточно высоко”[454] – он может оступиться и оказаться в позиции, с которой он начал свое движение, и в одно мгновение утратить все плоды своей работы. Несмотря на любого рода сомнения в руководителе, на этом этапе он не может обойтись без руководителя, без его знаний и силы.

Период ученичества Успенского у Гурджиева был, используя понятия последнего, временем преодоления разрыва между жизнью и “путем”. Словно читая сомнения Успенского на этом и последующем этапах его жизни, Гурджиев заранее определил для него весь спектр мучивших его вопросов и сомнений по поводу учения и учителя.