Гурджиев и Успенский

В конце 1920-х годов Ораж был одним из инспираторов живых литературных событий в Америке, связанных с именами Т.С. Элиота, Харт Крейн, Д. Х. Лоренс, Джейн Хип, Маргарет Андерсен и др. Одним из ярких публичных событий 1929 года было прекращение существования журнала “Малое ревью”, редакторы которого Джейн Хип и Маргарет Андерсен объяснили свое решение о закрытии журнала внутренним поворотом от разочаровавшего их искусства к “работе над собой”. Интерес к самонаблюдению и самовоспоминанию в противовес самовыражению стал доминирующей тенденцией в литературных кругах, затронутых влиянием Оража.

Осенью 1927 года Ораж женился на продавщице книжного магазина Джесси Двайт, с которой он познакомился в 1922 году и которую сделал своей секретаршей. Она также ездила в Фонтенбло, помогала в работе Гурджиева над “Рассказами Вельзевула” и принимала участие в “движениях”, но оказалась не очень податливым объектом гурджиевского воспитания, отстаивая свою независимость, за что и получила от него почетное звание “скорченного идиота”. Не без ее влияния Ораж начал постепенно возвращаться к своим литературным занятиям, заброшенным в связи с поглотившими его гурджиевскими делами. После женитьбы на Джесси Двайт он написал эссе “О любви”, развивая в нем гурджиевскую идею деления любви на физическую, эмоциональную и интеллектуальную, а в 1927 году выпустил книгу под названием “Искусство чтения”, в которую включил свои старые и новые работы. Гурджиев чувствовал, что Ораж ускользает из-под его влияния и, сознавая роль Джесси в этом процессе, усилил свое давление на Оража и его жену, опробуя на них свои магнетические приемы. Одновременно он требовал от Оража присылки значительных сумм, которые последний был не в состоянии собрать. Это обстоятельство, а также бесспокойство по поводу того, что обаятельный и красноречивый Ораж все больше заслоняет его собой, вынудили Гурджиева в начале 1929 года вторично отправиться в Америку.

Приехав в Нью-Йорк, Гурджиев казался полным сил и куража, он пользовался любым поводом для того, чтобы устроить экспромтный спектакль или скандал, распугивая привлеченных Оражем людей своим экстравагантным поведением. Гурджиев вновь потребовал от Оража крупную сумму денег и дал ему на их сбор у его американских групп три недели. По словам Оража, Гурджиев был “более невозможен, чем всегда”, он буквально “перевернул Нью-Йорк” и вернулся во Францию в апреле, назначив Оражу сумму ежемесячного оброка. Когда пароход с Гурджиевым отошел от нью-йоркского причала, измученный Ораж танцевал от радости: “Слава Богу, я снова свободен!”

Примерно через год, в феврале 1930 года, Гурджиев снова приехал в Америку. О своем приезде он сообщил двумя телеграммами. В первой он писал о “тысяче килограммов разочарований, ста килограммах счастья и десяти килограммах возмездия” и подписался: “Посланник ада”. Вторая гласила: “Если любовь не остыла, готовь ванную и приглашай гостей”, подпись: “Внук и уникальная феноменальная бабушка”. Ораж и его жена Джесси Двайт ринулись в Англию, спасаясь от ретивости “посланника ада” и “феноменальной бабушки”.

В Нью-Йорке Гурджиев собрал оражескую группу и провел с ней серию бесед, опубликованных в его последней книге “Жизнь реальна, только когда ‘Я есть’”. В первой беседе Гурджиев воскресил историю своих усилий по созданию Института гармонического развития человека и заговорил о всеобщей послевоенной “разбалансированности умов”, пользуясь которой некоторые из его незрелых и ограниченных учеников взяли на себя смелость “пропагандировать” его идеи. Во второй беседе он представил Оража как незрелого ученика, который, воспользовавшись случившейся с ним автомобильной аварией и последовавшей за ней долгой болезнью, взял на себя роль учителя, не имея для этого ни его гурджиевских полномочий, ни соответствующей квалификации, и стал вести классы по ритмическим движениям и проводить беседы на темы, которые он изучал в институте. Однако Ораж, “как хороший “жонглер”, манипулировал только первоначальной информацией, проливающей свет на мои (Гурджиева. – А.Р.) идеи, а именно обобщенной информацией, знание которой совершенно незаменимо вначале для каждого, кто стремится узнать истину, но которая, если она становится центром тяжести мышления людей, несомненно приведет… как раз к тому результату, который, к моему великому сожалению, я (Гурджиев. – А.Р.) наблюдаю почти в каждом из вас (т. е. в членах оражеской группы. – А.Р.)”[521].