Гуси-гуси, га-га-га...

– Давайте, я ее отнесу, господин Корнелий. – Это Антон протянул руки. – Давайте. А к вам… вон, идут.

Это шагал через двор Альбин. Старший инспектор Мук.

Нехорошо засосало под сердцем: «Он – за мной?»

Вот тебе и «не осталось страха»!

Альбин Мук подошел с озабоченным лицом:

– Слышь, Корнелий, тут такое дело…

«Понял… – тоскливо подумал Корнелий. – Что ж, пойду… Надо встать… А может, в драку? Почему я должен как теленок на убой?..»

Но инспектор Мук сказал хмуро:

– Скоро привезут одного… Пацанчик лет десяти. Странная история… Ты подготовь, что надо. 

Часть вторая ЧЕРНЫЕ ЗЕРКАЛА ПРОСТРАНСТВ

Цезарь

Новичка привезли за час до ужина. Два человека. Явно не уланы: пожилые, упитанные, в дорогих костюмах. Видимо, штатские чины Управления. Говорили негромко, бархатно.

– Ну вот, пока ты поживешь здесь, – сообщил мальчику один, лысоватый, в блестящих очках.

– Здесь? – Мальчик оглядел койки под черно-синими одеялами, тесные проемы окон в толще старинных стен. Лицо его дернулось испуганно и брезгливо – наверно, от неистребимого интернатского запаха.

Ребята тесной группой стояли поодаль, в углу спальни. Мальчик скользнул по ним глазами так же, как по койкам и стенам.

– Почему – здесь?!

Он был некрасив. Очень большой рот и треугольный маленький подбородок, твердые скулы, сильно вздернутый нос. Лишь волосы хороши – светлые, почти белые, и, видимо, жесткие, они были подстрижены ровным шаром. Как густой громадный одуванчик. И только на темени из ровной стрижки торчал непослушный, увернувшийся от ножниц клочок. Но лицо – без привычной и ласкающей глаз детской округлости. Ничего общего с теми славными мордашками, которые Корнелий на работе привык впечатывать в рекламные проспекты для счастливых семейств…

И все же ярлык «безынды» никак не клеился к новичку. Мальчишка был явно из хорошей семьи. Из такой, где истинная воспитанность и твердое ощущение своего «я» – наследие нескольких поколений. Порода видна всегда, инфанта узнаю’т, несмотря на лохмотья (как в фильме «Шпага принца Филиппа»). А этот был отнюдь не в лохмотьях. В шелковистой рубашке стального цвета со всякими клапанами и пряжками, в модных светлых брючках длиною чуть ниже колен, в длинных серых носках с вытканными по бокам серебристыми крылышками, в лаковых сандалетках. На плече он держал расшитую курточку – «гусарку».

Эта «гусарка» взметнулась, когда мальчик обернулся к своему очкастому спутнику:

– Почему – здесь?! Разве это клиника?

– Это школа, – мягко сказал очкастый. – Закрытая спецшкола для обследуемых детей. В клинике сейчас не все готово к твоему приезду, и…

– Вы говорили, что отвезете меня к профессору Горскому! Вы солгали!

– Я не солгал, голубчик. Просто изменились обстоятельства. Некоторое время тебе следует побыть в этой школе. А для того, чтобы… Эй! Что такое!

Мальчик метнулся к двери, и уже через две секунды Корнелий увидел в окно, как он, бросив курточку, мчится к проходной будке у высокой побеленной стены.

Очкастый и его товарищ сшиблись в дверях, потом друг за другом резво выскочили во двор. Корнелий – следом.

Постовой улан уже нес мальчишку от проходной. Тот молча и яростно рвался из уланских лап. Но в двух шагах от чиновников перестал биться. Наверно, чтобы не унижаться.

– Вы уж глядите за ним покрепче, господа хорошие, – сумрачно сказал улан. – А то он мне головой под дых…

– Ты ведешь себя крайне неразумно, – сказал очкастый. – Куда ты собрался бежать?

– Домой!

– Это нельзя. Я же объяснил.

– Разве я арестант?

– Нет, но так сложились обстоятельства.

– Я понял, это тюрьма! – Новичок яростно оглянулся. Словно искал щель в грязно-белых стенах. – Почему? Что я вам сделал?! Какое вы имеете право?! Я хочу домой!!!

– Я же объяснял…

– Вы все врете! Вы бесчестный человек! Вас самого надо в тюрьму! Вы…

Он стоял прямо, со сжатыми кулаками, со вскинутым на очкастого чиновника лицом. Слезы не бежали, а брызгами летели из блестящих гневной зеленью глаз.

Второй чиновник – с розовой шеей и ровным пробором на гладкой круглой голове – сказал со злым пришепетыванием Корнелию:

– Вы, кажется, воспитатель? Успокойте же мальчика…

Корнелий не успел сказать: «Как успокоить, черт возьми?» Неслышно и быстро подошел Антон. Взял новичка за локоть.

– Послушай. Слезами здесь не поможешь. Надо сперва успокоиться, передохнуть, а потом…

– Отстань! – Мальчик вырвал руку.

Антон сказал терпеливо:

– Это зря. Мы хотим тебе помочь.

Но он, видимо, не был уверен, когда говорил «мы». Мальчишки и девчонки, стоявшие у крыльца, прижимались друг к другу плечами и смотрели насупленно. Корнелий понимал, что в новом мальчике они чувствуют чужака.