Гуси к чужому обеду

— Да — к всеобщему удивлению! Тогда мне дико повезло, два раунда он гонял меня по рингу, я искал, где бы поэффектнее упасть, а пока искал, то защищался как мог, а в третьем раунде наугад махнул рукой и въехал чемпиону в голову. И как-то так удачно попал, что парень не смог встать…

— И что дальше?

— Ребята предлагали мне продолжить занятия боксом — на ставках можно зарабатывать неплохие деньги, у меня был реальный шанс, но я отказался… Поверь, на ринге ничего хорошего нет, в те десять минут, что я провел в этом квадрате, я осознал свое несовершенство — чемпион превосходил меня в мастерстве, меня спасла случайность!.. В рукопашной схватке я могу убить человека одним точным ударом, но сознательно рисковать в шоу — не для меня!.. Я стараюсь не врать самому себе, поэтому формулировка отказа звучит так — если не уверен в победе, а в победе на ринге я не уверен, то лучше уйти от боя до его начала. Не очень сложно?

— Нет, не очень… Тебя не называли после этого трусом?

— Пытались, но особо нахальным я предлагал бой без правил, а все знали, что дерусь я хорошо… Тема была закрыта, а для самоуспокоения парни утвердились в моем слабоумии.

— А в Гватемале ты был уверен в своей победе?

— Скажем так — в Гватемале у меня было гораздо больше шансов.

— Ты действительно сумасшедший — боишься драться на ринге, но не боишься воевать! Когда последний раз ты был на приеме у психопатолога?

— А кто тебе сказал, что я не боюсь воевать? Боюсь, и ещё как! Меня иногда аж трясет от страха! Но на ринге мы с соперником в лучшем случае на равных ведь у меня нет боксерского дарования, красиво махать кулаками перед зеркалом — далеко не бойцовский талант, а на войне я стараюсь иметь преимущество — если же преимущества обеспечить мне не удается, то я не принимаю бой, сохраняя жизнь не только себе, но и своим солдатам. А с психопатологом я разговаривал в Никарагуа — это был отличный парень, в его лечебнице прятались раненные партизаны… Когда за ним пришли люди из «эскадрона смерти», он отстреливался и последний патрон оставил для себя. Его звали Хосе Рейнальди…

(Боксону хотелось также рассказать, как в Гватемале он с напарником угодил в засаду, и как их повязали на деревенской улице; как напарника изрубили мачете, а Боксона от жуткой смерти спасла европейская внешность; как той же ночью надломилось под его пальцами горло часового, и только утром, уже в партизанском лагере, наконец-то пришел какой-то звериный страх и ослабли колени…)

Джулия обняла его:

— Ты какой-то неприлично мужественный — легионер, партизан…

— И что же мне делать? Разводить орхидеи?

— У тебя же Сорбонна…

— Пойти младшим клерком в адвокатскую контору? В Штатах в пятидесятые вышла книга — «Человек в сером костюме», автора не помню… Там рассказывалось, каково это — героем вернуться с войны и начать с нуля гражданскую карьеру… Нет, моя кельтская колдунья, я уже отравлен оружейным ядом и изменения в мозгу необратимы!..

— О, послушайте, какой пафос! Он отравлен оружейным ядом! Ты самовлюбленный мелкий авантюрист…

— Не решусь спорить, но твое мнение малообоснованно… И вообще, сейчас мы великолепно смотримся со стороны — сидящие на полу мужчина в трусах и женщина без оных, но в комбинезоне на семь размеров больше нужного…

— Всего на три размера — зато легко и свободно!..

— Да, и лишние три размера позволяют мне созерцать сексапильные линии твоего тела…

Он затушил в пепельнице свою сигарету, встал с пола, наклонился, обнял Джулию и быстро выпрямившись, поднял на руки:

— Будем считать это утренней разминкой! — он начал энергично расхаживать по студии со своим ценным грузом. Джулия какое-то время позволяла ему носить себя вокруг мольберта, потом сделала попытку освободиться:

— У тебя мускулы напряглись, они меня вдохновляют. Надо добавить в картину штрих!..

— А ты говоришь, что сумасшедший — это я! Да любая женщина на твоем месте млела бы сейчас от счастья, а тебе понадобился какой-то штрих! Между прочим, я однажды видел потрясающий последний штрих — одному парню из нашей роты татуировали на плече силуэт Африки с голой женщиной, насаженной на африканский рог…

— Это не смешно. Отнеси меня к мольберту…

Он подчинился, аккуратно поставив её на ноги, она продолжила:

— Это символично — Африка убьет любого, кто влезет в её дела… Какого черта ты забыл там, Чарли? Только не повторяй «я — сумасшедший»!..

— Жить надо интересно, Джу… Мне нравится моя работа…

— Убивать людей — это, по-твоему, работа?!

— Мне нравится оружие, я умею им пользоваться, мне нравится планировать боевые операции и осуществлять их, я делаю это превосходно, у меня есть то, что называется «чувство боя»! Я смотрю на топографическую карту и вижу не просто волнистые линии и какие-то значки, а естественные рубежи обороны и ориентиры для корректировки огня, я читаю в газетах военные репортажи и немедленно определяю ошибки и удачные действия воюющих сторон… А самое главное — я умею просчитывать военный риск…

— Ты бы мог остаться в Легионе… Или работать в полиции…