Гуси к чужому обеду

— Хорошая идея! Да, я действительно могу пойти в полицию, и из меня получился бы отличнейший полицейский! Но когда насильнику и убийце дают пожизненное заключение и отпускают через десять лет — мне противны такие законы! И как я могу защищать закон, если я не верю в его справедливость? Что же до армии… Я не хочу подчиняться тупым вышестоящим чиновникам. Ты думаешь, что военные решения принимают генералы? Ерунда, всё решают штатские чиновники, этакие тихие канцелярские мышки в тех самых сереньких костюмах, бледнеющие от вида крови, военные лишь оформляют их решения в строки и абзацы приказов. Потом генералы ставят свои подписи и несут ответственность за чужие преступные мысли. Очень часто амбиции кабинетных стратегов не соответствуют их разуму, и не менее часто высокие воинские чины только и умеют, что рисовать на карте стрелки и гордо маршировать на парадах, и тогда сочиненные ими приказы ошеломляют своей нелепостью и непониманием ситуации. Ты можешь себе представить, как муторно слушать глупый приказ и как омерзительно его исполнять? А наемник сам выбирает себе войну, сам решает, оставаться ему на этой войне или пора уносить ноги, и если сочтет приказ неприемлемым, то может послать приказ к черту! Звучит наивно, конечно, но иногда командир буквально вынужден принимать единственно верное победоносное решение лишь потому, что его солдаты — наемники, и на полководческие амбиции начальника им наплевать!..

— Ты вдохновенно спел гимн солдатам удачи, честь тебе и хвала! Допустим, что ты веришь своим словам. В газетах наемников называют «дикими гусями», так?

— Иногда…

— Чарли, наемники, наверное, действительно «дикие гуси», но ведь диких гусей в жареном виде подают к обеду, нет?

Боксон грустно усмехнулся:

— Иногда жареные гуси могут встать поперек горла, но ты права, Джу, диких гусей всегда подают к чужому обеду…

3

— Раньше стрелял из армейского «кольта»? — владелец тира Харви Эптон, он же — инструктор по стрелковой подготовке, наблюдал, как Боксон всаживает в мишень пули из пистолета «браунинг». — Вижу, что ты привык к семизарядной обойме, после восьмого выстрела рука заметно слабеет, пули начинают рассыпаться. Ничего, сила в руках есть, прибавить твердость — не проблема, тренируйся!..

В тире Эптона Боксон перепробовал все имеющиеся образцы — даже антикварный «маузер-712», любимое оружие солдат Гоминьдана (для малорослых китайцев в уличных боях двадцатизарядный пистолет с прикладом был идеален).

Современное стрелковое оружие Боксон знал неплохо — в Гватемале и Никарагуа встречались изделия со всего мира, от китайских АК-47 до американских М-16; временами контрабандисты из нарко-синдиката предлагали на продажу новейшие израильские «Узи» и итальянские «Беретта»; на одной из разгромленных латифундий партизаны нашли даже автомат «Томпсон» выпуска 1923 года, прежний его хозяин когда-то был знаком с самим Альфонсом Капоне, о чем свидетельствовала серебряная табличка с дарственной надписью. «Это раритет, сказал тогда Боксон своему командиру, — переправьте его в Штаты и продайте итальянским мафиози, они обожают свои легенды…».

Чистить оружие — для большинства нормальных людей — процедура малопривлекательная, но Боксону нравилось разбирать смертоносный механизм на составные части (при этом он часто восхищался талантом конструктора, сумевшего добиться столь редкого сочетания рациональности, простоты и надежности), щеточкой удалять пороховой нагар, полировать металл бархатной тряпицей, потом наносить на вычищенные детали особое оружейное масло и, наконец, собирать все в единое целое. А если работа с оружием происходила на привале, то процедура завершалась укладыванием в обойму поблескивающих краснотой медного сплава патронов, каждый из которых, по существу, есть открыто концентрированное выражение смерти.

— Странное дело, — рассуждал инструктор Эптон, разбирая очередной пистолет, — люди научились уничтожать за одну секунду целые города, накопили тысячи тонн химической дряни, но все равно тянутся к простому набору штампованных железок…

— Тяга к прекрасному неистребима… — заметил сидящий напротив Боксон, финальным щелчком складывая револьвер «Веблей-Скотт» образца первой мировой войны. — Наверное, можно начать производство копий старого оружия, будет спрос…

— Этим уже занимаются, но спрос не так уж велик, — истинных любителей мало, так они давно приобрели подлинники, остальным в принципе все равно, лишь бы калибр побольше… А спортсменов я и не считаю — у них не пистолеты, а инструменты для выбивания дырок в мишенях… Когда они ко мне тренироваться приходят, в свои корсеты упаковываются, руку в ортопедическую рукоять вставляют — смотреть жалко!.. Настоящий стрелок — это тот, кто из серийного образца из двухсот выбивает сто семьдесят! У тебя, кстати, есть шанс достигнуть…

— Я не снайпер…