Густая роща

«С чего ты это взяла? — хохотнула Наташка. — Он же ходячий труп! Зомби! А ты… ну, ты стала русалкой, да. Но ведь все произошло из-за него! Не реши ты помочь этому придурку, сейчас стояла бы на земле на своих двоих!»

«Он не придурок! Он — мой царевич!»

«Если так подумать, то и Слава совсем недавно был „твоим царевичем“, — уколола мою совесть Наташка. — Где теперь твои мысли о нем, а? Верни ноги и просто беги из леса!»

«Но все говорили, что из леса без проводника не выбраться!»

«Пф-ф… детка, у тебя в руках целое желание от волшебного колодца. Просто используй правильную формулировку и тогда спасешься», — в голосе Наташки слышалась надменность.

Ее доводы били по самому больному месту — моей неуверенности. Кто я такая? Всего лишь первогодка, которая учебник-то открыть не успела, как вляпалась в неприятности. Кто я для Кощея? Посланница, веста, любимая? Нет… Я всего лишь та, кто спасет Залесье ценой собственной жизни.

Я склонила голову, чтобы скрыть слезы.

— Не плачь, дитя, — шепнула леди-колодец. — Если тебе сложно сделать выбор, не торопись. Я исполню любое твое желание хоть сегодня, хоть через несколько дней.

— Я не могу решить, — призналась я сквозь слезы. — Мне стыдно. Почему я всегда такая нерешительная?

— Почему же нерешительная, мр-мяу? — спросил Баюн. — Ты потратила столько энергии, чтобы, мур, расчистить колодец от проклятого золота. Помнишь, как много его было?

— Помню…

— Взгляни на дно теперь, мр.

Я стерла слезы и посмотрела вниз. В прозрачной воде виднелся мой русалий хвост, но он больше не упирался в блестящую горку.

— В чем же ты, мяу, сомневаешься, Тая?

— Ты сказал, что я не принадлежу Залесью. И ты прав, — я шмыгнула носом. — Я всего лишь человек, каким-то боком оказавшийся среди сказок. Или где? Я до сих пор не понимаю, что значит Залесье. Что это? Другой мир? Другая реальность?

— Просто зачарованное место посреди Земли, — подсказала леди-колодец. — Мы существуем в той же реальности, что и ты.

— Значит, я в зачарованном месте. Но почему? Все эти рассказы об избранности в итоге привели меня к Русалке. И для чего? Чтобы я стала ее заменой?

Баюн опустил морду на лапы.

— Ненавижу, мр-р, долгие объяснения. Но, если ты хочешь стать решительнее, ты должна перестать медлить, — сказал он. — Иначе, мр-р, Ягиня тебя со свету сживет. Однако скажу тебе по секрету: что бы с тобой ни происходило, ты не сдаешься. И я, мяу, восхищаюсь этим качеством.

— Правда? — я почувствовала слабый прилив сил.

— Правда. Даже Яга на время сдается после очередной попытки присвоить себе сердце Кощея. Тебе ничего не надо делать для этого — ты уже, мр, получила его сердце.

— Ты же сказал, что я должна позабыть о Залесье? — я прищурилась.

Баюн показательно громко вздохнул и развалился на спине, свесив хвост в колодец.

— Я хотел подбодрить тебя, но ты, мяу, раскисла.

— Ладно, кот. С тобой мы потом разберемся, — сказала я, закрывая глаза. — Значит, желание — от сердца.

— Верно, — сказала леди-колодец.

— Его нужно произнести вслух или подумать?

«Я уже в твоей голове», — напомнила она.

«Тогда верни царевича Кощея в Тихую рощу в том виде, в каком я видела его в последний раз», — подумала я, представляя его внешний облик.

Я разжала руку и волосинки, упав на воду колодца, засветились на мгновение золотом, после чего потускнели и опустились ко дну.

* * *

— И что такого в этой поляне? — спросил Водяной.

— Ну… это, — Домовой указал на силуэты.

Они были сотканы из лунного света и бродили по полю словно ветер, задевая пшеничные колосья. Дети разных возрастов отличались только чертами лица и одеждой, но вместе смотрелись как бесплотные духи, потерявшие цвет. Словно художник забыл раскрасить картину и так и оставил ее на долгие годы.

— Они могут нам помешать? — спросил Водяной.

— Не знаю, — Домовой задумался. Из его рта выбежал холодок, и Водяной ощутил, как по его собственному телу бегут согревающие мурашки. — Мы ведь тоже дети.

— И что?

— По легендам эта поляна — место, куда взрослые приводили детей, узнав о проклятии, что нависло над Залесьем. Они оставляли их здесь в надежде на лучшее будущее, но умирали и не могли вернуться к детям. А проклятие забирало детские оболочки, заставляя души вечно скитаться по полю без памяти о собственных предках.

— Ну, мне это не грозит, — хмыкнул Водяной. — Я своих предков не знаю.

— Но я-то знаю, — с опаской возразил Домовой. — Давай лучше обойдем поляну.

— Кто вы такие? — он вздрогнул из-за внезапно появившегося голоса. На них смотрел мальчик. — Вы не похожи на остальных.

— А ты кто? — резко спросил Водяной, ступив вперед. — Лучше скажи, как нам пройти через поле.

— В таком виде вы не пройдете, — сказал мальчик. — Только если станете одними из нас, — он протянул руку. — Идемте. У нас много времени для игр.

Водяной нахмурился, уперев руки в боки.

— Эй, я же сказал… — он прервался на полуслове, краем глаза заметив, как Домовой тянется к духу.

Он увидел в глазах друга белые огни и вовремя перехватил руку.

— Домовой! — крикнул Водяной, тряхнув его, и белый огонь из его глаз пропал. — Ты совсем спятил? Зачем тянешь ему руку?