Читаем Гувернантка полностью

— Все прекрасно, — ответила Мэрион, нисколько не покривив душой. Она и вправду питала теплые чувства к Мэри, несколько медлительной, но очень смышленой девчушке. — Мэри — настоящая умница, — добавила она.

— Вам и в самом деле удалось ее «зацепить»! Она ведь мне все уши прожужжала про каких-то гениальных профессоров из Кембриджа, расщепивших атом!

— Вы, наверное, о Кокрофте и Уолтоне, — улыбнулась девушка.

Их смелый новаторский эксперимент буквально заворожил Мэри, которая явно питала склонность к естественным наукам.

— А вы не думали отправить Мэри куда-нибудь учиться? — спросила Мэрион.

Это решение казалось ей самым что ни на есть очевидным, учитывая, что осенью ей самой предстояло вернуться в колледж.

Прекрасные фиалковые глаза леди Роуз изумленно округлились. Ее хорошенькое овальное личико на мгновенье застыло, но вскоре к нему вернулось привычное милое выражение.

— Бог с вами, мисс Кроуфорд! Как по мне, это совсем не обязательно! К примеру, нас с сестрами воспитывала гувернантка — и больше никто! И мы все удачно вышли замуж! — Леди Роуз сделала выразительную паузу. — А кое-кто — весьма и весьма удачно, — многозначительно добавила она.

Мэрион подняла на ее светлость удивленный взгляд. Неужели та еще не поняла, что времена, когда успешное замужество было единственной путевкой в интересную жизнь (если так вообще можно выразиться), давно миновали? Как-никак, сегодня женщина может получать образование и строить карьеру! А леди Роуз, по всей видимости, прочно застряла в Средневековье.

Спустя неделю, когда Мэрион в очередной раз зашла в комнату для занятий, Мэри поприветствовала ее радостным возгласом:

— У меня прекрасные новости! Завтра приезжает тетя Питер!

Мэрион тут же представилась рослая, мужеподобная женщина в брючном костюме и с моноклем. Надо ли говорить, что эта картинка отнюдь ее не вдохновила? Мэрион взяла со стола тоненькую книжку.

— Ну что, ты удобно устроилась? Давай узнаем, что было дальше с Аланом Бреком и Дэвидом Бэльфуром!

И они погрузились в чтение «Похищенного»[12]. Вскоре Мэри с интересом спросила у гувернантки, примкнула бы та к якобитам, если бы жила в их эпоху.

— Вот уж ни за что! — Мэрион отрицательно качнула головой. — Не тот путь они для себя избрали.

— А я бы пошла защищать Красавчика принца Чарли! — с жаром призналась Мэри.

— Но ведь он стольких людей предал! — напомнила Мэрион. — Они за него жизнь готовы были отдать, а он их оставил, сбежал за границу и не вернулся!

Мэри мрачно задумалась над столь неудачным образчиком королевского поведения. Но тут ей на ум пришла хорошая мысль.

— А вот принц Уэльский никогда бы так не поступил! — воскликнула она.

Когда урок закончился, Мэрион собралась домой и надела шляпку. Сорванные утром цветы уже поникли и печально свисали с полей, придавая головному убору еще более жалкий вид, чем обычно.

На пороге она столкнулась с леди Роуз, которая тоже куда-то собиралась. На той была аккуратная шляпка-клош перламутрового цвета, украшенная пером в тон.

— Мисс Кроуфорд! — радостно воскликнула она при виде гувернантки. — Как же я рада, что вы еще здесь!

Мэрион замерла, не зная, что думать. Неужели хозяйка дома узнала, как нелестно она отзывалась о Чарльзе Эдуарде Стюарте? Некоторым шотландцам ее мнение резко не понравилось бы.

— У нас завтра гости, — сообщила леди Роуз.

Мэрион кивнула, и чахлые цветы на шляпе дернулись в такт.

— Мэри говорила, что приедет некая тетя Питер.

К ее изумлению, леди Роуз звонко расхохоталась.

— На самом деле ее зовут Елизавета. Когда дети были маленькими, им трудно было выговорить это имя, и они прозвали ее Питером.

Тетя Елизавета… Мэрион тут же вспомнилась одна-единственная тетя Елизавета. Самая знаменитая тетя Елизавета на планете.

Фиалковые глаза леди Роуз заблестели.

— Впрочем, сегодня мы все должны величать ее не иначе как ее королевское высочество, герцогиня Йоркская.

Мэрион ждала, что сейчас ей наверняка сообщат, что по причине визита знатной особы ее присутствие в доме не понадобится. И она была бы этому даже рада. Стало быть, можно будет немного позаниматься перед новым семестром.

— И мне очень хотелось бы, чтобы вы с ней познакомились, — улыбнулась леди Роуз.

Глава пятая

На следующий день Мэри пребывала в непривычно бойком расположении духа, и Мэрион, решив не упускать момент, затеяла с ней веселые игры на лужайке. А когда они направились в дом на второй завтрак, их остановила одна из горничных.

— Вас ожидают в гостиной, — известила она.

Внезапно вспомнив о визите ее светлости, Мэрион в отчаянии посмотрела на свой наряд: подол был весь мокрый, на ткань налипли травинки. Ей вспомнился шикарный автомобиль, забрызгавший ее грязью в Эдинбурге. Интересно, и почему встречи с членами королевских семей никогда не обходятся без испорченного платья?

Мэрион вскинула подбородок. Ну что ж, пускай встречают ее в том, что есть.

В прямоугольной, вытянутой гостиной стены украшали картины в тяжелых золотых рамах, а эркерные окна в дальнем конце комнаты выходили на море.

К ней тут же подлетела леди Роуз. На ее устах играла улыбка.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Салюки
Салюки

Я не знаю, где кончается придуманный сюжет и начинается жизнь. Вопрос этот для меня мучителен. Никогда не сумею на него ответить, но постоянно ищу ответ. Возможно, то и другое одинаково реально, просто кто-то живет внутри чужих навязанных сюжетов, а кто-то выдумывает свои собственные. Повести "Салюки" и "Теория вероятности" написаны по материалам уголовных дел. Имена персонажей изменены. Их поступки реальны. Их чувства, переживания, подробности личной жизни я, конечно, придумала. Документально-приключенческая повесть "Точка невозврата" представляет собой путевые заметки. Когда я писала трилогию "Источник счастья", мне пришлось погрузиться в таинственный мир исторических фальсификаций. Попытка отличить мифы от реальности обернулась фантастическим путешествием во времени. Все приведенные в ней документы подлинные. Тут я ничего не придумала. Я просто изменила угол зрения на общеизвестные события и факты. В сборник также вошли рассказы, эссе и стихи разных лет. Все они обо мне, о моей жизни. Впрочем, за достоверность не ручаюсь, поскольку не знаю, где кончается придуманный сюжет и начинается жизнь.

Полина Дашкова

Современная русская и зарубежная проза
Адам и Эвелин
Адам и Эвелин

В романе, проникнутом вечными символами и аллюзиями, один из виднейших писателей современной Германии рассказывает историю падения Берлинской стены, как историю… грехопадения.Портной Адам, застигнутый женой врасплох со своей заказчицей, вынужденно следует за обманутой супругой на Запад и отважно пересекает еще не поднятый «железный занавес». Однако за границей свободолюбивый Адам не приживается — там ему все кажется ненастоящим, иллюзорным, ярмарочно-шутовским…В проникнутом вечными символами романе один из виднейших писателей современной Германии рассказывает историю падения Берлинской стены как историю… грехопадения.Эта изысканно написанная история читается легко и быстро, несмотря на то что в ней множество тем и мотивов. «Адам и Эвелин» можно назвать безукоризненным романом.«Зюддойче цайтунг»

Инго Шульце

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза
Блудная дочь
Блудная дочь

Семнадцатилетняя Полина ушла из своей семьи вслед за любимым. И как ни просили родители вернуться, одуматься, сделать все по-человечески, девушка была непреклонна. Но любовь вдруг рухнула. Почему Полину разлюбили? Что она сделала не так? На эти вопросы как-то раз ответила умудренная жизнью женщина: «Да разве ты приличная? Девка в поезде знакомится неизвестно с кем, идет к нему жить. В какой приличной семье такое позволят?» Полина решает с этого дня жить прилично и правильно. Поэтому и выстраданную дочь Веру она воспитывает в строгости, не давая даже вздохнуть свободно.Но тяжек воздух родного дома, похожего на тюрьму строгого режима. И иногда нужно уйти, чтобы вернуться.

Галина Марковна Артемьева , Галина Марковна Лифшиц , Джеффри Арчер , Лиза Джексон

Остросюжетные любовные романы / Современные любовные романы / Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза / Романы
Роза
Роза

«Иногда я спрашиваю у себя, почему для письма мне нужна фигура извне: мать, отец, Светлана. Почему я не могу написать о себе? Потому что я – это основа отражающей поверхности зеркала. Металлическое напыление. Можно долго всматриваться в изнаночную сторону зеркала и ничего не увидеть, кроме мелкой поблескивающей пыли. Я отражаю реальность». Автофикшн-трилогию, начатую книгами «Рана» и «Степь», Оксана Васякина завершает романом, в котором пытается разгадать тайну короткой, почти невесомой жизни своей тети Светланы. Из небольших фрагментов памяти складывается сложный образ, в котором тяжелые отношения с матерью, бытовая неустроенность и равнодушие к собственной судьбе соседствуют с почти детской уязвимостью и чистотой. Но чем дальше героиня погружается в рассказ о Светлане, тем сильнее она осознает неразрывную связь с ней и тем больше узнает о себе и природе своего письма. Оксана Васякина – писательница, лауреатка премий «Лицей» (2019) и «НОС» (2021).

Оксана Васякина

Современная русская и зарубежная проза