Harlow Hemmings (СИ)

- Я здесь, Гарри… – от проницательного взгляда у меня перехватило дыхание, и он притянул меня обратно для жадного глубокого поцелуя. Всё более настойчивые руки на моих бедрах всё сильнее прижимали меня к его телу, пока я не прочувствовала, насколько сильно он меня хотел. – Я здесь…

Наши поцелуи стали нетерпеливыми и голодными, а напряжение - почти невыносимым. Мое тело пылало желанием, и тогда его пальцы скользнули в мои трусики, чтобы найти там влажную плоть. Схватившись за сильные плечи, я застонала сквозь поцелуй, когда Стайлс, чуть раздвинув складки, начал делать небольшие круги вокруг моего клитора, пока я не откинула голову назад, вскрикивая от удовольствия.

- Ради тебя, Харлоу, я готов пойти и на убийство, ты же знаешь об этом? – выдохнув признание мне в шею, Гарри слизнул капельки пота, выступившие на моей коже. Я немного отодвинулась, позволяя ему расстегнуть ремень и молнию на брюках, чтобы освободиться от сковывающей ткани. Он перестал дышать, едва я, сдвинув свои трусики в сторону, ощутила его эрекцию, давящую на мой центр. Слова признания эхом рикошетили в сознании, а понимание серьезности сказанного, делало меня еще более возбужденной и отчаянной.

Я низко застонала, когда он, наконец, толкнулся в меня, наполняя и почти болезненно растягивая, но его поцелуи были настолько изумительны, что я почувствовала, как все больше и больше раскрываюсь для него. Мои пальцы вцепились в его плечи, в то время как он задал ритм, который вовсе не был нежным… Но мне нравилось, что Гарри не относился ко мне как к фарфоровой кукле.

Наши губы раскрылись, но он не сводил с меня глаз.

Ощущает ли он ту же самую потребность, что заставляет меня чувствовать себя уязвимой и обнаженной под его взглядом?..

В унисон наши дыхания участились, когда Гарри ускорил свои толчки, и я, с неуступающим ему рвением, задвигалась навстречу, помогая вести нас к освобождению, в котором мы оба так нуждались, чтобы соединить тела и души неразрывной связью… Внезапно он прижался губами к тому месту, куда укусил меня когда-то, подхватив ладонью мою ногу, и резко притянул ближе, с силой вбиваясь в мое тело под звуки фортепианного концерта, смешивающегося с нашими хриплыми вздохами и стонами.

Гарри поднял голову, одаривая меня взглядом, полным невысказанных эмоций…

О боже, эти глаза…

Вдруг мое тело напряглось, и мощный оргазм накрыл меня с такой силой, что я в голос закричала его имя. Зеленые глаза по-прежнему неотрывно смотрели прямо в мои, когда, несколькими толчками позже, и его мышцы отозвались сладкой судорогой, хватка усилилась, и он кончил, раскрасневшись румянцем и приоткрыв губы. Сердце переполняли эмоции, и я наклонилась, чтобы захватить эти манящие уста нежным поцелуем.

- Я люблю тебя… – от моего шепота Гарри закрыл глаза, признавая свое поражение.

- Я не заслуживаю тебя… – издал он стон с нотками отчаяния.

- Почему ты так говоришь? – внезапная тревога окатила холодным душем.

- Мы можем поговорить после ужина? Я и вправду очень голоден, - и красноречиво посмотрел на меня, отчего сразу вспомнился телефонный звонок Тэйт - по ее словам, он действительно сегодня ничего не ел.

- Хорошо, но помни, что ты должен мне этот разговор, - я оставила последний легкий поцелуй на его губах, прежде чем нехотя слезть с его колен, плотно сжав ноги из желания не испачкать дорогую кожаную обивку сидения. Потянувшись к моей руке, он переплел наши пальцы, снова продолжив везти нас сквозь темноту.

Как только мы прибыли в единственный дорогой ресторан в городе, я сбежала в дамскую комнату, чтобы привести себя в порядок. Вернувшись, с радостью отметила, что Гарри уже заказал для нас два бокала красного вина, только тогда обнаружив насколько голодна сама.

Мы почти не разговаривали во время ужина, но время от времени я чувствовала на себе его взгляд. Оторвавшись от своей тарелки, я вопросительно на него поглядывала, но Гарри отводил глаза и продолжал трапезу.

По возвращению в особняк Стайлсов я становилась все более и более нервной от гнетущей тишины, повисшей между нами, прокручивая в голове всевозможные сценарии плохих новостей, о которых он боялся мне сообщить.