Читаем HiM полностью

М у ж ч и н а. Конечно! Я реально превратился в нее, в свою покойную жену! И тем самым не только оживил ее, но и спас себя! Ведь если рассудить здраво, это был единственный способ избавиться от тоски. Помните знаменитый анекдот про Эйфелеву башню? О том, что те парижане, которые ненавидят ее, должны жить на ней. Потому что единственное место, откуда она не видна, это сама Эйфелева башня. То же самое произошло и со мной, правда, не из-за ненависти, а наоборот… Я наконец-то зажил нормально. Немного удручало лишь то, что после переезда у меня не осталось ни единой ее фотографии – как я уже говорил, все было уничтожено. Но потом устроилось и это: неизвестный благодетель прислал мне компакт-диск с фотографиями… гм… определенного периода нашей жизни… я смотрел на них, не отрываясь, так что протер этот несчастный диск едва ли не до дыр. В итоге он пришел в негодность, но я успел переписать файлы на диск компьютера. Теперь вы понимаете, почему мне так важно восстановить...

П р о г р а м м е р (перебивает его). Погодите-погодите. Что это за неизвестный благодетель? Откуда он взялся? Вы уверены, что это не тот же человек, который…

М у ж ч и н а. Прислал мне приглашение в Хайм? Не думаю. Скорее всего, тот мейл и был спамом. Просто случайно все совпало. Бывает.

П р о г р а м м е р. Да, но диск с фотографиями… мистика какая-то. С того света почта не доходит.

М у ж ч и н а. Тот свет здесь не при чем. Я примерно представляю себе, кто мог быть отправителем. Но это не имеет отношения к делу.

Ж е н щ и н а (мучительно выдавливая из себя звуки). Ап-п-п-по! Сты-ты-ты…

М у ж ч и н а (Программеру). Может, хватит уже? Неужели вам ее не жалко?

П р о г р а м м е р (спохватившись). Да-да, я сейчас. Минутку, всего минутку… Заодно и диск ваш разблокирую. Давайте ваш комп.

Мужчина вынимает из сумки ноутбук, отдает Программеру. Тот уходит к рабочему столу. Мужчина и Женщина молча наблюдают, как Программер вводит команды на клавиатуре. Вскоре левый и центральный экраны возвращаются в свое прежнее состояние, включая крупные планы Найта и Трай. Едва увидев это, Женщина вздыхает с великим облегчением и бросается к Мужчине. Теперь они снова принимают ипостаси своих прототипов из Хайма.

Ж е н щ и н а. А Постум? Почему ты ничего не рассказала о Постуме? Как ты встретила его? Где ты его нашла?

М у ж ч и н а. Нашла? Я никого не искала. Он сам меня нашел.

Ж е н щ и н а (недоверчиво). Сам? Он подошел к тебе первым? Постум – к тебе – первым?

М у ж ч и н а. Ну да. Что тут такого странного?

Ж е н щ и н а (пожимает плечами). Ничего. (пауза) А я? Как вы познакомились со мной?

М у ж ч и н а (недоуменно). Тебе ли не знать… Ведь ты сам дал объявление в Хайме. Ты дал, мы откликнулись, вот и всё.

Ж е н щ и н а. Я не об этом. Кто из вас решил откликнуться – ты или Постум?

М у ж ч и н а. Оба. Решение принимали оба.

Ж е н щ и н а (упрямо). Так не бывает, Трай. Всегда кто-то предлагает первым. Всегда.

М у ж ч и н а. Вот ведь пристал. Я не помню. (пауза) Ну ладно, ладно. Это был я. Успокоился? Теперь тебе легче?

П р о г р а м м е р (не отрываясь от своего рабочего стола). Неудивительно. Должно быть, красавица Трай жутко устала от бремени женского обличья. Наверно, время от времени ужасно хотелось побыть мужчиной… или хотя бы пообщаться. Это ведь так по-человечески, правда, Найт?

М у ж ч и н а (Программеру). Вам непременно нужно поиздеваться? Без этого пальцы на клавиши не попадают? Что вы за тип такой…

П р о г р а м м е р (смущенно). Извините. Отвык от общения. Что на уме, то на языке. Извините.

М у ж ч и н а. Это еще одна причина, по которой люди уходят в Хайм. Там не говорят, там пишут. Есть время подумать, пока текст набираешь…

Ж е н щ и н а (Мужчине). Но это значит… это значит… Если меня привела в семью ты, а не Постум, то это значит, что для Постума я – лишняя спица в колесе. Ты это имеешь в виду?

М у ж ч и н а. Я? При чем тут я? Это ведь ты завел разговор на эту тему. Я вообще не хотела говорить о том, кто кого приглашал. Это какая-то женская логика, честное слово!

Ж е н щ и н а. На что ты намекаешь?

М у ж ч и н а. Ни на что я не намекаю. Ты из нас двоих мужчина, вот и веди себя соответственно, по-мужски.

П р о г р а м м е р. От вас двоих сдохнуть можно… Пардон. Всё никак не привыкну.

Ж е н щ и н а. Но ты понимаешь мое положение? В нашей семье оно полностью зависит от тебя. Уйдешь ты, уйдет и Постум. Это какая логика? Женская? Мужская? Это какая-то… это какая-то гадская логика, вот что это такое…

Пауза

М у ж ч и н а (виновато). Не убивайся ты так… Никто еще не умер. Пока.

П р о г р а м м е р (продолжая работать, машинальным эхом). Пока… пока…

Перейти на страницу:

Похожие книги

Пигмалион. Кандида. Смуглая леди сонетов
Пигмалион. Кандида. Смуглая леди сонетов

В сборник вошли три пьесы Бернарда Шоу. Среди них самая знаменитая – «Пигмалион» (1912), по которой снято множество фильмов и поставлен легендарный бродвейский мюзикл «Моя прекрасная леди». В основе сюжета – древнегреческий миф о том, как скульптор старается оживить созданную им прекрасную статую. А герой пьесы Шоу из простой цветочницы за 6 месяцев пытается сделать утонченную аристократку. «Пигмалион» – это насмешка над поклонниками «голубой крови»… каждая моя пьеса была камнем, который я бросал в окна викторианского благополучия», – говорил Шоу. В 1977 г. по этой пьесе был поставлен фильм-балет с Е. Максимовой и М. Лиепой. «Пигмалион» и сейчас с успехом идет в театрах всего мира.Также в издание включены пьеса «Кандида» (1895) – о том непонятном и загадочном, не поддающемся рациональному объяснению, за что женщина может любить мужчину; и «Смуглая леди сонетов» (1910) – своеобразная инсценировка скрытого сюжета шекспировских сонетов.

Бернард Шоу

Драматургия
Том 2: Театр
Том 2: Театр

Трехтомник произведений Жана Кокто (1889–1963) весьма полно представит нашему читателю литературное творчество этой поистине уникальной фигуры западноевропейского искусства XX века: поэт и прозаик, драматург и сценарист, критик и теоретик искусства, разнообразнейший художник живописец, график, сценограф, карикатурист, создатель удивительных фресок, которому, казалось, было всё по плечу. Этот по-возрожденчески одаренный человек стал на долгие годы символом современного авангарда.Набрасывая некогда план своего Собрания сочинений, Жан Кокто, великий авангардист и пролагатель новых путей в искусстве XX века, обозначил многообразие видов творчества, которым отдал дань, одним и тем же словом — «поэзия»: «Поэзия романа», «Поэзия кино», «Поэзия театра»… Ключевое это слово, «поэзия», объединяет и три разнородные драматические произведения, включенные во второй том и представляющие такое необычное явление, как Театр Жана Кокто, на протяжении тридцати лет (с 20-х по 50-е годы) будораживший и ошеломлявший Париж и театральную Европу.Обращаясь к классической античной мифологии («Адская машина»), не раз использованным в литературе средневековым легендам и образам так называемого «Артуровского цикла» («Рыцари Круглого Стола») и, наконец, совершенно неожиданно — к приемам популярного и любимого публикой «бульварного театра» («Двуглавый орел»), Кокто, будто прикосновением волшебной палочки, умеет извлечь из всего поэзию, по-новому освещая привычное, преображая его в Красоту. Обращаясь к старым мифам и легендам, обряжая персонажи в старинные одежды, помещая их в экзотический антураж, он говорит о нашем времени, откликается на боль и конфликты современности.Все три пьесы Кокто на русском языке публикуются впервые, что, несомненно, будет интересно всем театралам и поклонникам творчества оригинальнейшего из лидеров французской литературы XX века.

Жан Кокто

Драматургия