Hold Me (СИ)

Все внутренности сжимаются, отмирают, высыхают, пока мой взгляд замерзает на парне, что с такой легкостью ступает в пустоту. Мокрая от ужаса ладонь сильнее сжимает его руку, так что, по неволе, я так же заваливаюсь набок, не в силах удержать равновесие. В голове не одной мысли, лишь отвратительное чувство к самому себе и жалкий вздох, втягивающий в мои легкие всю ту тяжесть, что уносит за собой Томас Сангстер. Одна моя нога соскальзывает с края, а вторая рука, которой я отчаянно держусь, нет, держалась, за перила, уже сжимает пальцами воздух, в попытке за что-нибудь ухватиться. Взгляд направлен только на худого парня. И он тянет меня за собой. Это уже кажется единственным верным решением, как он и говорил, но я не успеваю в полной мере отдаться отчаянию и принять его выбор за свой, когда чувствую, как меня крепко хватают за запястье руки, затем за плечо, сильно дернув обратно, будто вырывая из той темной пелены, состоящий из мыслей Томаса, которыми он питал самого себя всё это время, которые довели его до такого, до ручки, не давая разглядеть иного выхода. У него был выбор. Но он не принимал его.

Качнулась в обратную сторону, но не отвела взгляд. От резкой тяги обратно мои пальцы сжали руку Томаса, но та выскальзывает из мокрой ладони. Моё сердце пропускает удар. Оно позволяет себе сжаться, дав мне задохнуться, уже в который раз почувствовать до ужаса знакомую боль. Моральную, не физическую. И она куда мощнее. И терпеть её нет сил. Прекращаю ощущать свое тело, поэтому не замечаю, как чужие руки обхватывают меня, берут под руки, насильно перетаскивая обратно через перила. Не замечаю, как оказываюсь на асфальтированной поверхности крыши. Не замечаю, как весь городской шум пропадает, а в ушах звучит только вой ветра. Не замечаю, как парень падает рядом, прижимаясь спиной к перилам, и не слышу, как он громко материться, не в силах заставить себя оглянуться и посмотреть вниз. Но могу ощутить его дрожь. Он сжимает пальцами моё запястье, и те трясутся.

Я смотрю в пустоту. Не различаю предметы, лишь пытаюсь проглотить воздух с привкусом горечи. Заваливаюсь набок, виском ударяясь о жесткую поверхность, и продолжаю смотреть перед собой, игнорируя боль. Обездвижено лежу, пока парень сбоку от меня сгибается, прижимаясь лбом к согнутым в коленках ногам, скрывает лицо ладонями, запуская пальцы рук в темные волосы, которые с силой оттягивает, желая вырвать клочки.

Удары моего сердца отдаются давлением в груди. Мое сознание медленно утопает, отказываясь принимать реальность, бледные руки лежат у холодного лица, всё ещё мокрого от слез, которые застыли в глазах, ведь ужас сковал абсолютно всё мое тело.

Мы не смогли помочь.

Мы не спасли Томаса Сангстера.

Этот день не должен быть таким

========== Глава 28. ==========

Что вы знаете о пустоте?

Внутри Томаса пусто. Не осталось ни одной эмоции, ни одного чувства, ни одной тяжести. Осталось только самое больное, самое нестерпимое чувство неправильности. Сожалеет? Верно. Сейчас он видит только бледное небо. Ощущает, как начинают с треском ныть все его конечности. Чувствует, как тело ему не подчиняется. Рук, ног нет. Они больше не принадлежат ему. Поэтому он не в силах пошевелиться. Спина непонятно вывернута, а одна нога повернута неестественным образом, и с каждой новой секундой Томас всё больше ощущает нарастающую боль, от которой приходится стискивать зубы, чтобы не вопить.

Сожалеет?

Крики и голоса. В глазах мелькают тени. Он не может разобрать лиц, понять слова, что теперь звучат эхом в его разбитой голове. В глазах мутнеет. С каждым вздохом грязного воздуха становится тяжелее растянуть легкие, мгновенное потемнение в мыслях. О чем он думает? Ему не понять. Томас не может ухватиться хотя бы за одну мысль, что бегло мелькает в его сознании. Он думает о том, что больше не выкурит сигареты, о том, что больше не увидит мать, которую он терпеть не может. Парень думает о том, что сейчас осень, и знает, что Эмили не любит это время года, ведь постоянно чувствует себя подавлено. Все три месяца. А чтобы её развеселить, нужно просто сводить её к берегу и запускать вместе воздушного змея. Эмили любит наблюдать, как его бросает ветер из стороны в сторону. Как-то девушка призналась, что ассоциирует себя с ним — она умеет летать, но находится на цепи. Томас чувствовал тоже самое, но ей не рассказывал. Никогда. Ему хотелось, чтобы Хоуп говорила только о себе, чтобы он всё знал о ней, ведь, рано или поздно, ему пришлось бы уйти. Тогда кто-нибудь другой позаботиться о ней.

Томас думает о Дилане. О парне со своим приветом и видом на жизнь. Со своими мыслями и мнением, которые корнями въелись в его разум, мешая мыслить обширнее. Они с Томасом похожи. Сангстер так же не имеет понятия, что у него всегда есть выбор. Но парень так был зациклен на Дилане и Эмили, что вовсе забил на себя. Он не любил посвящать кого-то в свои дела, а так же сам не желал ворошить всё свое накопленное дерьмо.

Томас Сангстер всё ещё смотрит в темное небо, не видя света.

«Птица, имеющая крылья, но не умеющая летать».