Homo Homini

Вид с балкона: осенний бал
Листьев, бензоколонка «Shell»,
Ветер рьян, и пустует бар.
Non, je ne regrette rien, mon cher.

Чёрный грайм и трамвайный джаз,

Враний грай, воробьиный визг…
Первый лёд лёг как верный шанс
Сбацать первый в сезоне твист.

Двадцать первый в сезоне шах!

За щекой, как припухший флюс –
Строчка Пригова, а в ушах –
К смерти приговорённый блюз.

После станет сердца цеплять

Оголтелое кабаре,
И зима, как в той песне, – глядь! –
Вся в опале и кабале.

Вгрызся в голову короед,

В воспалённых глазах плакат:
Кавалерия королев
На пергаментных облаках.

Это будет не скоро. Днесь –

Кислый дождь и горчащий чай,
Да лелеет молочный Днестр
Стеариновую печаль,

И стремит по стремнине прочь

Сквозь озоновое окно
Силуэты ушедших в ночь,
Как когда-то – бойцов Махно.

Шторм

Приусмягнувшая[1]

заря над штормящим Хвалынским моремКаплей крови в глазах твоих гаснет, нежных и так печальных.
Дирижёр дирижаблей, ветер державы нездешней, голем,
Оживлён человеческим горем, падает на песчаник.

Он глумливо хохочет и плачет, лижет голеностопы

Нам с тобою, и оползни в пиктограммах в кольце тумана.
Преклоняет маяк перед нефтевышкой колена, чтобы
Стать аквариумом в сухом подсознании океана.

Расплывается в сточной канаве, как кровяная клякса,

Волчья ягода Марс, утопает, глухо прилежно стонет…
Осознавший шальную радость ни в чём никому не клясться,
Кипарис, перекручен нордом, чернеет, как римский стоик.

Вавилонская библиотека

Борхес описывал рай как большую библиотеку –
Его представление мало похоже на рай мещан.
Тлеет воск, увядает роза, альт надрывает деку,
Даруя обидно обыденный смысл непростым вещам.

В воспоминаниях мавра о венецианском доже

Ты повисла на люстре промежду пламенем и теплом:
Невидима и свободна – что, в общем, одно и то же, –
Фотокарточкой три на четыре вложенная в диплом.

Мой обкусанный карандаш плывёт по тебе, как тропик

Козерога ли, Рака ли – по arbeit macht frei и charmant.Мы встречаемся здесь же, в саду расходящихся тропок,
Чтоб рвануть автостопом в нирвану, как пустота в шалман.

Мне кажется, это здесь: на Луне – в неземном подвале, в

Окрестностях Марса – на пыльном заоблачном пустыре…
Мы спрячемся под философский камень, как бет под алеф,
Перед тем как повеситься на рассохшемся костыле.

Regina Coeli

Фессалийская нимфа, правнучка Океану,