HOMO Navicus, человек флота. Часть вторая

Утром молодой организм проснулся от острого чувства голода и звука будильника «Севани» большого металлического армянского чуда, с двумя звонками на корпусе и стоящего в блюдце на столе, не на полке у койки. Так громче. Скромный российский «Рубин» уже не мог справиться с богатырским лейтенантским сном, не говоря о стыдливых корабельных колоколах «громкого боя». Корабль по-прежнему качало. Но никаких неприятных ощущений.

В иллюминаторе плескалась зеленая волна, подсвеченная солнцем! Есть жизнь на белом свете!

Я включил кофеварку «Экспресс», надеясь поправить здоровье, потерянное в течение двух суток. В дверь каюты постучали.

А, это зубной врач Притула и Славик, РТСовец.

– Андрей, кофе угощаешь?

– Конечно.

– А что у тебя за будильник?

– «Севани».

– Дай попользоваться…

– Мужики, но только верните, я без него не встаю. А что, вам тоже тяжко?

– Нам тяжко его слушать! Миша, открой иллюминатор!

Ну будильник я спас.

Вот только кофе мне не досталось. Пришли Пастухов, Рязанов, Рязанцев, Казнов. А как не угостить? Обошелся чаем в кают-компании…

Мы шли запускать космонавта Иванова. Ударение на втором слоге. Вообще-то, он был Какаловым, болгарским князем, но, по мнению советского руководства, Какаловы в космос летать не могут. Пришлось человеку взять фамилию жены. Какаловы очень, говорят, переживали, ну что Ивановы лучше оказались.

Продолжение следует…

Первый выход в море. Продолжение

Градусов 25 северной широты. Космонавты взлетели успешно, судя по телеметрии. Держим связь, вместе с Центром полетов. Дрейфуем.

Я назначен дублером вахтенного офицера. Бегу в каюту, перечитываю КУ ВМФ-78, освежаю память. У нас корабль первого ранга, надо соответствовать крейсерской организации.

Так, вот он, повседневный ремень для кортика. Подворотничок кителя белоснежен, «записная книжка в/о», карандаш, готов! Последний взгляд в зеркало – красавец! Как я себе нравлюсь в кителе! А женщинам! Бегу в рубку, на трапах придерживая бьющий под колено и путающийся в ногах кортик. Встречные матросы жмутся к переборкам, глаза круглые… А, не до них!

Спросил разрешения войти, доложился. Старпом почему-то хрюкнул, махнул рукой и выскочил на крыло мостика.

Вахтенным стоит командир БЧ-4 Игорь Павлов, наставник и старший друг. Осмотрел меня критически, в глазах бесенята скачут, но сдерживается.

– Понимаешь, Андрей, у нас, конечно, корабль первого ранга, но, как бы объяснить тебе… В общем, не надо этой внешней атрибутики, не приветствуется она у нас. Сходи, переоденься. Кстати, я сейчас для офицеров и мичманов объявлю брюки, рубашку с коротким рукавом, без галстука… Так и приходи.

А старпом на крыле мостика продолжал хрюкать от удовольствия и что-то бормотать об «уставниках»-лейтенантах. Но одобрительно. Кровь прилила к ушам и щекам. Горячо. Срываю в каюте китель, умываюсь, прихожу в себя. Рубашки с коротким рукавом у меня нет. Ну и ладно. Иду в рубку.

Старпом с Игорем уже не смеются. Старпом, видя мою надутую физиономию, решил исправить ситуацию:

– Лейтенант, а ты видел, как кальмаров ловят? Мы тут с Павловым справимся. Иди посмотри, доложишь, сколько наловили.

– Есть!

Бегу на ют. Кальмаров я съел множество, но как ловят, не видел. У левого борта толпится народ. Кто со спиннингом, кто с леской в руке. Вместо крючков – «кальмарницы». Что-то вроде растянутого эллипса, сантиметров 4–5 длиной, утыканного иголками, остриями наружу. Кальмарницы разноцветные, с искоркой, флюоресцентные, яркие. Главное в ловле – подсечь кальмара, когда он схватит приманку, и вытягивать его, не ослабляя натяжения лески, иначе сойдет, отцепится. Он же моллюск, с мозгами, взять можно только натиском и скоростью, думает он медленно.

Спиннингистам хорошо, верти себе катушку, дел-то. А вот с руки тяжело, навык нужен. И берет кальмар ощутимо, как крупная рыба. А когда его из воды вытягиваешь, он похож на огромный карандаш, застывший такой, идеально ровный. Ну, это я позже все познал и попробовал.

Начальник гидрометеослужбы Рязанов как раз вытянул кальмара. Спрута бросили в обрез типа «шайка банная». Хвост свисал на палубу, голова с обвисшими щупальцами чуть-чуть до палубы не доставала, сантиметров 60–70 зверюга. Таких больших в магазине не увидишь.

Перламутровое мерцающее тело кальмара, сантиметров 15 в диаметре, медленно приобрело коричневую окраску, искорки затухли, глаза подернулись серой пеленой.

Я наклонился над засыпающим чудищем, испытывая любопытство и легкую жалость.