Hoshi (СИ)

— Наша помолвка была не просто обещанием пожениться, — после короткой заминки проговорил он, — это был целый обряд, клятва перед духами предков между мной и ее отцом. Однако, как только я похитил Духа Огня, Эйлин сбежала в соседние земли, к целителям Аши, и клятва была нарушена.

— И слава Великому Духу, — не удержался от едкого комментария Канги, однако всю его спесь как ветром сдуло, стоило губам Хао растянуться в снисходительной усмешке в ответ на его реплику.

— Вот уж верно, ведь в противном случае ты бы уже лет семнадцать как был моим названным родственником.

— Прости, что? — индеец от такого замечания поморщился.

— Твоя покойная жена, как и Голдва — потомки одного и того же рода, — как ни в чем ни бывало пояснил Асакура. — Только вот она — потомок Эйлин, а Голдва — потомок по главной, мужской родословной.

— Значит, мы с тобой родственники? — тихо спросила Нэм, на что Кэтери неопределенно пожала плечами:

— Я бы не стала так безоговорочно верить всему, что он говорит. Ты разве не слышала? Он только что обвинил дедушку в подлости. А дедушка ни в чем перед вашей семьей не виноват, он же добрейшей души человек!

Нэмид не нашла в себе смелости возразить подруге, хоть и верила каждому произнесенному Асакурой слову. Хао скорее бросится метать бисер перед свиньями, чем станет врать тем, кого и в живых-то в перспективе едва ли оставит. Слишком много чести.

— Так, ну, допустим. К чему весь этот рассказ? — Канги скептически пожал плечами, скрестив на груди руки, и взгляд Хао зацепился за защитный амулет, блеснувший на груди патча. Теперь понятно, почему в минуту опасности Нэмид вспомнила именно этот знак.

— К тому, что, поскольку технически я снова жив, клятва никуда не делась, — Хао ухмыльнулся, подперев подбородок кулаком. — Род Голдвы и твоей дочери по-прежнему должен мне невесту, и этот старый пройдоха прекрасно об этом знал. Потому, когда почти восемнадцать лет у него родилась внучка, он запаниковал. Ведь я почти наверняка решил бы жениться на наследнице рода вождя.

Кровь отлила от лица Кэтери. Она вдруг вспомнила, как Хао заговорил с ней один-единственный раз — вскоре после помолвки — передал предупреждение для Голдвы. Что, если речь шла о ее грядущей свадьбе? Что если он хотел заявить о своих намерениях? Собирался помешать их с Силвой счастью?

— И тогда Голдва решил воззвать к высшим силам, — Асакура снисходительно хмыкнул, будто одна мысль о таком показалась ему глупой. — Он выторговал у Великого Духа душу единственной женщины, которую я любил, и вынудил ее реинкарнироваться в побочной ветви своего рода — надеялся, что она отвлечет меня от Кэтери. Так и появилась на свет Нэмид. Но лично я знал ее совсем под другим именем.

Шея Кэтери будто одеревенела. Когда ей кое-как удалось совладать с собой и повернуть голову в сторону Нэм, та уже сидела, уткнувшись в колени лицом и вцепившись побелевшими пальцами в волосы у корней. Всё это казалось чьим-то дурацким розыгрышем, бредовым сном. Они всегда были неразлучны и близки, как сёстры. Росли вместе, смеялись, мечтали о будущем… Отчего же сейчас, в это самое мгновение, весь их маленький мирок разлетается на части, и они отдаляются, словно две кометы на небосклоне, что всегда видели сияние друг друга, но никогда не были знакомы по-настоящему?

— Это что, шутка такая? — спустя бесконечно долгую паузу переспросил Канги, поворачивая к вождю покрасневшее от закипающего гнева лицо. — Духа ради, Голдва… Скажи, что это шутка. Ты не мог.

— О, он мог, — в голосе Хао не было ни грамма сочувствия — лишь скупая констатация факта, и он так и упивался возможностью подлить масла в огонь. — Странно, конечно, что он решил возродить Хоши без ее воспоминаний, ведь они бы заметно упростили задачу, однако… — образ маленькой большеглазой индеанки, возникшей перед глазами, оборвал поток его слов, и Асакура замер, пытаясь понять, чьё воспоминание он ненароком считывает. «А если я не буду рассказывать, как была другой девочкой, мама больше не будет плакать?» — жалобно спросила она, глядя на него, задрав голову, и злость чёрной патокой затопила его грудь. Испепеляющий взгляд устремился на Канги, и тот непроизвольно втянул голову в плечи, отворачиваясь, словно стыдясь своих мыслей.

— Так Нэмид что-то помнила? — холодно поинтересовался он, на что индеец, словно бы нехотя, покачал головой:

— Разве что вспышками, лет до пяти. А потом она будто бы… решила больше не помнить.

Из груди Хао со свистом вырвался медленный выдох, и он прикрыл глаза, подавляя в себе жгучее желание превратить в прах и Голдву, и Канги, и всех Патчей в деревне, до которых доберется. Это какой несчастной и непонятой должна была ощущать себя маленькая реинкарнация Хоши, чтобы отринуть само своё существование только ради того, чтобы ее приняли.

— А вы с Иоки, наверное, были этому только рады, — сквозь зубы, до хруста сжимая кулаки, процедил Хао. — Ты, Канги, хотя бы отдаленно представляешь, чем для нее обернулся этот отказ от прошлого?