Hoshi (СИ)

— А ты хотя бы отдаленно представляешь, что значит растить ребенка, который помнит, как он умер?! — Канги не собирался кричать, но то, как Асакура с ним заговорил — словно он был в чем-то виноват — стало последней каплей его терпения. — Нэмид была несчастна! Мы все были несчастны! Хочешь, чтобы я сокрушался, что она ничего не помнит?! Да черта с два!

— Не помнит, а? — брови Асакуры скептически взлетели вверх. — А ты давно с ней разговаривал, любящий папаша?

Заметив краем глаза шевеление, Кэтери вновь взглянула на Нэмид. Та поднялась на ноги и, пошатнувшись, словно сомнамбула, сделала шаг прочь от хижины.

— Куда ты? — тонкие пальцы Кэтери вцепились в ее запястье, и, как только Нэм обернулась, она настойчиво заключила ее в объятья, в то время как ее собственные руки обессиленно повисли по швам. — Не уходи, — горячо прошептала Кэт подрагивающим от волнения голосом. — Я не знаю, что происходит, но мы со всем разберемся, и… сейчас нельзя, понимаешь? Мы должны остаться. Обе.

Желваки Канги в гневе затряслись, кулаки сжались, а на лбу выступила испарина. Не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы понять — его Нэм, его малютка, таки вляпалась в то, от чего он так пытался ее оградить. Хао вошёл в её жизнь и, похоже, не просто потоптался у порога, а развалился на диване и закинул ноги на стол, раз смеет поучать, что стоило и что не стоило делать им, ее самым близким людям.

— Какого рожна тебе вообще нужно от моей дочери? — прошипел он, и эта попытка выглядеть угрожающим так позабавила Асакуру, что тот не сдержал смешка:

— Тебе стоит злиться не на меня, а на Голдву — это же он чуть ли не подкладывал ее под меня и делал всё, чтобы мы с ней не разминулись. Даже назначил ее целителем на турнире, втемяшил моему стороннику, Магне, что лучшего времени для проявления любовного интереса не найти, убедил своего сына поскорее выдать Кэтери замуж, чтобы…

— Так, стоп! — Канги вскочил на ноги, запустив в волосы пятерню, возвел глаза к потолку и вымученно их прикрыл. — Ты что, только что сказал, что Магна — твой сторонник? А Нэмид знает об этом?

— О. Еще как.

— Мы должны вмешаться, пока отец не надумал себе невесть что, — безжизненным шепотом резюмировала Нэм, пока Кэтери скорее по нервной инерции, чем из намерения успокоить, рассеянно поглаживала ее по плечу, но стоило ей лишь договорить фразу, как рука подруги замерла.

— Ты смерти нашей захотела?

От кого именно Кэтери ждет смерти — от Хао, Канги или от Голдвы — Нэмид предпочла не выяснять.

Какое-то время в хижине Монтесумы царило гробовое молчание, прерываемое лишь шорохом трав, которыми Голдва флегматично набивал свою трубку, будто и не замечая устремленных на него тяжелых взглядов. Спокойствие его, впрочем, оставалось напускным, ведь даже в кошмарных снах он не предполагал, что Хао вскроет его причастность к реинкарнации Хоши, и теперь даже мечтать не смел, что тот не отомстит самым изощренным способом. Может, именно сейчас, обличив его перед Канги, он начал приводить свой план мести в исполнение.

— Как ты мог?! — трубка вылетела из его рук от удара чужой ладони. — Как ты мог поступить так с моей семьей?! С моей дочерью?!

Вождь посмотрел на соплеменника, сохранив безразличие в водянисто-серых глазах, и сдавленно хмыкнул.

— Ты бы поступил на моем месте точно так же. Твоя жена и дочь — ни в жизнь, а вот ты — непременно.

От такого прямолинейного заявления Канги даже растерялся. Пошел бы он по головам ради своих близких? Стал бы обрекать других на страдания? Закрыл бы глаза на вопросы морали и этики?..

— Я пытался всё исправить, — неожиданно продолжил Голдва, подбирая трубку и собирая в нее сушеные зеленые крупицы. — Я думал, женитьба Силвы и Кэтери освободит нас от клятвы, соединив наш род с родом Величайшего, но это не помогло. Потому я попросил Нэмид не отвергать Магну, понадеявшись, что Хао не станет разрушать помолвку своего сторонника.

— О. Да я и не собираюсь, — невесело хохотнул Асакура и, откинувшись на выставленные за спину руки, выдохнул: — Я пришел сказать, что твой план не сработал, Голдва. И тебе всё равно придется отдать мне Кэтери.

Когда вмиг обмякшее тело подруги повалилось и осело наземь, смысл происходящего еще не достиг рассудка Нэм. Но как только она увидела остекленевшие от ужаса и задушенной истерики глаза Кэтери, она поняла, что произошло что-то ужасное. Что Хао-мать-его-Асакура окончательно свихнулся.

Злость, негодование затопили ее, стряхивая оцепенение и апатию, и Нэмид до боли в челюстях стиснула зубы, чтобы не зарычать. Голдва ее использовал, отец всегда знал, кто она такая, но упорно ей лгал, а парень, к которому она явно начала питать далеко не то, что должна питать к врагу всего человечества, собрался жениться на ее подруге. С губ Нэм уже готов был сорваться нервный хохот, но он так и растаял где-то в груди, оставив вместо себя холодную тяжесть.

— Я так не смогу, — словно откуда-то издалека донесся дрожащий голос подруги. — Я убью себя, я…

— Перестань, — Нэмид опустилась рядом и с силой тряхнула ее за плечи. — Он блефует. Он наверняка блефует.