Hoshi (СИ)

Последний импульс холода по позвоночнику, и Хао оказался там, где нужно. Длинные щупальца медленно отступили, втянувшись обратно в тело Нэм, что так и осталась лежать рядом, словно последний якорь, связывающий реальность и мир иллюзий. Пустыня изменилась до неузнаваемости. Превратившись в сумрачную степь с густым туманом, мешающим обзору, она напомнила Хао о родном Изумо — в сезон, когда река выходила из берегов, он частенько наблюдал такую картину ранним утром и поздним вечером. Только вот декор в виде пятиметровых зелено-черных врат, увешанных цепями и тяжелыми затворами, несколько мешал погрузиться в ностальгию. Ни крепости, ни здания — лишь этот запертый вход в никуда. Или, скорее, выход из неоткуда.

— Ну и где же радуга и пони? — хмыкнул Хао, подходя ближе к вратам, невольно подумав, что обстановка несколько мрачновата для внутреннего мира светлой шаманки.

С деловитым видом он обошёл Врата кругом, выискивая изъяны и слабые места, однако ничего не нашёл: металлическое изваяние выглядело так, будто стояло здесь с незапамятных времен и собиралось простоять еще столько же. Все дальнейшие старания Асакуры хоть как-то сдвинуть цепи с места тоже были напрасны — внешне легкие и хрупкие, они не двигались ни на йоту. Попытки шамана впустить в упрямые звенья поток фуриоку цепи и вовсе принимали враждебно, выбрасывая всё до последней капли рикошетом обратно.

Хао вернулся к Нэмид и снова, присев рядом, сжал заледеневшую ладонь в своей руке.

— Хватит упрямиться, глупая, — в сердцах прошептал он. — Я не желаю тебе зла. Я хочу помочь.

Желаемого эффекта не последовало, и Асакура нахмурился, ощущая, как его захватывает чувство негодования и злости. Врата Памяти оказались куда более неприступными, чем Врата Мысли, что были всегда для него открыты — спасибо способностям демона Охачио, которого Хао ненароком поглотил ещё в детстве. Может, стоило прихватить ещё пару-тройку демонят, чтобы заиметь комплект ключей от всех запретных дверей?

— Что-то не так? — послышался голос Магны откуда-то извне, но Асакура не спешил отвечать, тщательно обдумывая происходящее и пытаясь вернуть своим действиям холодный расчет.

— Похоже, у нашей маленькой официантки есть большой секрет, который она никому не хочет рассказывать, — он взглянул на хрупкое тело, в котором, казалось, не осталось ни кровинки, и устало выдохнул. Эта девчонка даже в коматозном состоянии умудрялась доставлять ему неприятности — чем не талант?

— Я могу вам чем-то помочь?

На этот раз Хао не удостоил Магну ответом, напряженно сверля взглядом врата. Не так он это представлял, совсем не так. Обычно этот ход совсем не защищен и едва ли конкурирует с садовой калиткой по степени надежности.

— Ладно, — Хао глухо хлопнул себя по коленям, поднимаясь на ноги, — не хочешь меня впускать — не надо. Как будто мне интересно знать хоть что-то из твоей розовой девчачьей жизни, — и резко замолчал, оглядевшись. Его посетило странное тревожное чувство, будто кто-то за ним пристально, не мигая, наблюдает. Где-то вдалеке послышалось противное воронье карканье, напоминающее смех старой беззубой ведьмы. Словно знак, что его обращение услышано и доставлено нужному адресату.

— А хочешь, открою тебе тайну, Хоши? — шаман невесело усмехнулся, произнеся заветное, канувшее в лету, имя и понизил голос до вкрадчивого шёпота: — Я сыт твоими выходками по горло. И я очень хочу, чтобы ты не выжила. Всё станет проще, если ты умрешь. Слышишь? — переспросил он, так громко, что его голос отозвался в пространстве эхом. — Гораздо проще.

Однако стоило последнему колкому слову сорваться с языка, как по спине снова пополз тягучий склизкий могильный холод, подобный тому, что поднимался от тела Нэмид. Хао отчетливо ощутил чьё-то присутствие и всё тот же немигающий взгляд на своём затылке, но оборачиваться не стал. Лишь застыл неподвижной статуей, ощущая, как это «что-то» приближается бесшумно, но почти вплотную.

— Ну так вперед, — отозвался женский голос у самого уха, разносясь по воздуху зловеще-пещерным эхом и издевательски-ласково добавил: — Убей меня, Асаха.

Хао вздрогнул. Лицо исказила кривая усмешка, а из груди вырвался нервный, истеричный смешок. Это голос ему знаком. Очень хорошо знаком. Ноги будто перестали слушаться, но шаману удалось заставить себя развернуться, чтобы тут же пожалеть об этом. Сердце в груди судорожно сжалось, пропустив пару ударов.

Это была Хоши. Такая, какой он не хотел ее вспоминать — взлохмаченная, истощенная, с синюшно-белой кожей и с синяками под остекленевшими глазами. Чёрное кимоно струилось в пол, липло к ногам, полностью отсыревшее от крови, сочащейся откуда-то из-под пояса — Хао не сразу заметил торчащую из её живота чёрную рукоятку ножа, как напоминание о событиях тысячелетней давности. Похоже, Хоши пыталась его вытащить, но не смогла — её ладони и синюшные кисти были изрядно вымазаны чёрно-бордовыми разводами. Шаман почти чувствовал, как в нос пробирается удушливый металлический запах, и потому непроизвольно задерживал дыхание.