Hoshi (СИ)

Его мягкие губы накрыли её — жадно, отчаянно, требовательно, а Нэм крепко зажмурилась, чувствуя, как её охватывает дрожь, как сердце сжимается и хочется плакать. Всё, что она не могла сама себе объяснить, само разложилось по полкам и обрело ответы. Вернее, ответ — один единственный.

Хоши — это я.

========== 16. О влечении ==========

Мужчина учится любить ту женщину, которая его влечет.

А женщину влечет к тому мужчине, которого она любит.

Секс, ложь и видео (Sex, Lies and Videotape)

Световой день уже давно подошел к концу, окутав пустыню ночной прохладой. Исписанный магическими символами, раздетый по пояс Асакура холода не чувствовал, но продолжал поддерживать костёр из-за Нэмид, смиренно лежащей головой на его коленях. Полностью обнаженная, накрытая белым пончо, она мирно сопела, подрагивая длинными ресницами, и лишь знаки, начертанные по всему телу кровью, напоминали, что всего несколько минут назад ее душа едва не ускользнула к Великому Духу.

— И когда ты уже проснешься? — тихо спросил Хао, слегка тронув заметно потеплевшую щеку Нэм костяшками пальцев. — Звезда по имени Заноза…

Если на кого Асакура и злился после десяти часов, проведенных в пустыне, так это на одного крайне глупого и самонадеянного демона. Мало того, что Рё не смог удержать своё рейоку, позволив тому распространиться по телу шаманки, так еще и разорвал с ней связь таким варварским способом, что, не окажись Хао рядом, Нэмид бы уже бежала по райскому лугу навстречу покойной матери.

А зрелище оказалось воистину не для слабонервных.

Когда Нэм, так и не приходя в сознание, заметалась в агонии и начала кричать, выгибая суставы под неестественным углом, Магна содрогнулся от накатившего на него чувства отвращения и ужаса, и ему потребовалась по меньшей мере полминуты, чтобы прийти в себя и припечатать запястья Нэмид к земле. Асакура же почти никак не реагировал. Пространным, безучастным взглядом он наблюдал за выгибающимся дугой от нестерпимой боли телом и терпеливо выжидал. Хао знал — демон уже на подходе и вот-вот выберется наружу, и тогда эти несносные крики прекратятся. Прекратятся и перестанут заставлять все его внутренности сжиматься в комок.

Наконец, широко распахнув остекленевшие глаза, Нэм стихла, но не успел Магна перевести дух, отпустив ее запястья, как она тут же начала захлебываться. Из ее рта по щекам и подбородку потекла густая черная жижа, смешанная с красными разводами крови. «Переверни ее» — с напускным безразличием скомандовал Хао, и судья, не раздумывая, повиновался. Казалось, Нэмид только этого и ждала. Больше Магне не приходилось контролировать: она сама, упираясь на руки, содрогаясь и давясь, извергала на песок всю ту же черную жижу.

А еще раздиравшие глотку птичьи кости, ошметки сырого мяса и перья.

Наконец ее веки разомкнулись: медленно, осторожно, будто боясь спугнуть резким движением ресниц слетевшихся на свет костра ночных бабочек. Хао замер, непроизвольно задержав дыхание и ощущая, как в груди разбредается волнение. Внутреннее чутье и опыт подсказывали: что бы Нэмид не увидела и не услышала по ту сторону, прежней она уже не станет. Смерть, даже кратковременная, ни для кого не проходит бесследно, а ее сердце за время ритуала наглухо стихало дважды.

— Хао? — тихо, с приглушенным сипом спросила она, устало разглядывая лицо Асакуры.

— Хао, Хао, — успокаивающим эхом отозвался он, поправляя настойчиво сползающее с ее груди пончо. — А ты ожидала увидеть кого-то другого, Официантка?

При ясном сознании Нэм бы сразу залилась краской, подняла визг и принялась выяснять, где ее платье, оскорбленно поджимая губы и крича взглядом, до чего ей противна даже мысль, что Хао ее касался. Сейчас же она казалась умиротворенной и беспомощной. Еще более беспомощной, чем всегда.

— Нэмид, — донесся до ушей Асакуры всё тот же сиплый шепот, отчего брови изумленно приподнялись вверх.

— Что, прости?

— Моё имя Нэмид, а не Официантка, — натужно, но все так же тихо проговорила девушка, предпринимая жалкую попытку сесть. Злосчастное пончо таки соскользнуло, невольно демонстрируя то, что Хао так старательно пытался прикрыть, но Нэм этого совсем не замечала, продолжая упрямо упираться руками в песок, чтобы найти в себе силы поднять корпус.

Асакура даже не думал ее трогать, пока не убедился, что она действительно нуждается в его помощи — затем все-таки придержал шаманку за плечи и помог ее туловищу принять вертикальное положение. Теперь она, чуть пошатываясь и сутулясь, сидела рядом, скрывая лицо и грудь за сенью спутанных черных волос.

— Только очнулась, а уже дерзишь, — скептически хмыкнул Хао, поднимая пончо, и жестом, не терпящим возражений, накинул его ворот на шею Нэмид. Это был первый раз, когда она решилась напомнить, что у нее есть имя. Имя, которое сам Асакура произнес всего два раза при обращении к ней. Он и сам не знал, что заставляет его каждый раз выплевывать это злосчастное «Официантка». Наверное, всё дело в привычке.