Hroniky

стало, подняться над себе подобными, ощутить превос

ходство, власть над ними?.. Вы у меня, Миша, самый

умный ученик. Сомов еще был, да в психушке оказался...

А в теории Верлина, так, до сих пор никто, — в том чи

сле, и Мяткин, — ничего не понимает. Вы, соискатель, даже больше них, имеющих научные звания, знаете.

Честно сказать, сильно надеюсь на вас… Но, согласитесь, гениальный, всё же, человек был Верлин!..

Борис Борисыч совсем окосел. Михаил, поддерживая, довёл его до квартиры и сдал домочадцам. «Совсем запился

мужик! Жизнь, блин, сейчас такая... А он, к тому же, бо

льной, с давлением. Ладно, — главное добрались до хаты...».

147

5.

Родители Михаила, были еще не старые. Когда в ин

ституте учился, отцу стукнуло, чуть больше сорока, а

матери, и того меньше. Как говорится, выучили, выпес

товали, хотели, чтоб «в люди вышел». Ведь, Игнатий

Иванович, всю жизнь проработал, на заводе, простым

сварщиком, а мать билась в торговле. Купили сыну, в де

сять лет, баян и определили в музыкальную школу. Тогда

это было в «моде», — детей своих музыке учить.

Михаил, по классу баяна, окончил училище и инсти

тут. Работал, некоторое время, по специальности в клу

бах да дворцах, а потом, забросил инструмент, как буд

то, и не посвятил его освоению, целых двенадцать лет

жизни. Отец, очень тогда сокрушался: «Учился, учился, а всё коту под хвост. Занимается какой то хилософией, а что от сего проку? Ни копейки же, за это не зарабо

тал… Так, хоть бы женился! Таскается, таскается, —

ни бабы, ни внуков, ни нормальных денег, ни квартиры.

Одно слово — балбес!».

Но после того как отпрыск начал работать, сначала, в районной газете, а потом, и в «Вечерке», батя немного

успокоился. «Вот ведь, корреспондентом стал, уважае

мым человеком! Не простой работяга! Моя кровь!».

Однако, и здесь, отца ненадолго хватило. Вскоре, опять

за своё: внуков ему подавай, и точка! И то, что из сына

получился непрактичный, нехваткий, малоэнергичный

человек, тогда как ребята с завода с «бойким» характе

ром, «давно уже имеют семьи, квартиры, машины», —

это стареющему, но еще крепкому и хозяйственному

Игнатию Ивановичу, было совсем непонятно.

А то, что Михаил оказался, к тому же, еще и не

148

здоров (заболел в институте, а посему, еле еле окон

чил), — к такой «слабости», батя относился с явным

презрением. «Придумывает себе всякие болезни! Рабо

тать надо, — и хвори, с соплями, повылетят!». И весь

тут сказ. А между тем, именно из за постоянного недо

могания, сын был замкнутым, необщительным челове

ком, — словом, избегал компаний, а тем паче представи

тельниц «слабого» пола. Был очень чувствительным и

ранимым. Поэтому, наверное, предоставленный самому

себе, писал стихи, читал «непонятные» книги по психо

логии и философии, физиологии. Короче, «тепличное

растение», нервнобольной, малоприспособленный тип.

И выпивать то он начал, от частого депрессивного

настроения, чтобы быть, хоть немного веселей, уверен

ней, общительней. Не подозревая, при этом, какого кота

в мешке таит алкоголь... Михаил очень тяжело переносил

нападки недалёкого, нервного и, в то же время, агрессив

ного, несдержанного родителя. «Ничего, гад не понима

ет, и никогда, видимо, не поймет! Интеллекта не хва

тит…» — жаловался сын, более грамотной и восприим

чивой, чем отец, матери. «Но работать то физически, всё равно, нужно... — отвечала она. — А пьянку надо

бросить, пока не поздно! Есть ведь, женщины непьющие, порядочные. Найдешь еще...».

...Михаил закончил, есть, приготовленный матерью, борщ. Только что, отец опять устроил ему разнос: «Хо

дишь, черт побери, сюда, как в столовую! И когда, бу

дешь самостоятельным? Нет, мне, конечно, не жалко, —

ешь. Но готовить то, и сам можешь! А ты его не защищай

(это матери). Вырастили, на свою голову, лентяя и пья

ницу! Хоть бы в огороде, чем то помог... В таком то воз

расте, люди уже 13 летних детей имеют!».

149

Сын, не выдержав, вскочил: «Ну и что, что имеют!

Зато, они бараны, у которых ума, лишь хватает, чтобы

плодить себе подобных, да покупать вещи, вещи и вещи!

Финансово вещной стандарт, твою мать! Что, — хочешь

переделать под себя? Не буду я таким никогда! Я твор

ческий человек! А бабьё паршивое, всегда презирал и

буду презирать. От них, — беда вся идёт!».

Хлопнув дверью, Михаил направился в свою «из

бу» — квартирку, что находилась в двухэтажном доме, через дорогу. Открыл дверь: низкий, придавливающий

потолок, полумрак, грязная полуразвалившаяся печь, пол покатый, — дом всё больше и больше, садился. В

комнатушке, со старой выцветшей мебелью, повернуться

негде... Да какая баба, пойдет сюда жить! Зато, можно

«творить», сколько душе заблагорассудится! Никто не

помешает, если не считать криков, вечно пьяных, соседей. Но это ерунда, по сравнению с тем, кабы бы

здесь возились детишки, а жена, готовя на плитке, учила

бы его — «уму разуму»...

Глава 2.

1.

На следующей неделе, как и договорились, Сашка и

сопровождающая его Герцогиня, появились у Дома

печати. Михаил встречал их у входа. Через просторный

вестибюль, прошли к лифту, поднялись на 9 этаж, где

располагалась редакция «Вечерки». «Березин, фотокор, уже поджидает!» — сообщил Михаил, проводя в «апар