Hroniky

«Опять ждать себя заставляет, гад. Ну и ладно, по

терпим... — Михаил спустился вниз на первый этаж, за

курил. — Что он, что его зав., Тамара Евгеньевна, —

два сапога пара. Хорошо, блин, живут! Натуральные

паразиты! Гребут бабки и создают видимость активной

воспитательной работы, а сами — бездельники. Но это

полбеды. В общежитии, в лице их, процветает агрессив

ная тирания бесправных студентов. Реализуют свои властно

директивные амбиции, которые, в другом месте, козлам

бы никто проявить не позволил!

А как Тамара Евгеньевна язвила, что, дескать, «ниче

го у вас с Аллой не получится»! Она — молоденькая

девчушка, и что, собственно, воспитатель «пристаёт»?

И научные мои потуги (так и сказала, — потуги), ни к

чему не приведут, — способности, мол, не те. Ох, и натер

пелся же, в своё время, от суки! А как в «Вечерку» устроил

ся, сразу заткнула язык…».

По лестнице, шариком, скатился, отчего то, багровый

Сергей Николаевич.

154

— Вот скоты! Директор я или нет?! Я им покажу де

мократию! Развалить хотят, годами налаженный, поря

док... А этим олухам, студентам, только дай немного

слабину, разом на шею сядут! Ну, че идём?

По дороге в гор. сад, «ревнитель порядка» слегка

успокоился и вновь, как ни в чем не бывало, принялся

откалывать шутки:

— Сейчас хапнем, по 100 граммов, для настроения и

храбрости... А лимпомпосики, думаешь, просто так сидят

на скамейках, и пиво дуют? Нет, брат! Нас поджидают, кролики! Но запомни, та, что покрасившее — мне! А

первым ты подойдешь знакомиться…

Сунулись в ближайший киоск. Водка «Батюшка»...

Оригинально! Приняв на грудь, не спеша тронулись,

«окрылённые», по аллеям. Но Михаил, сегодня, был

не в ударе. Компаньон — напротив.

— Мои юные друзья! — подсел к двум приглянувшим

ся дамочкам. — Что заставило, в столь дивный вечер, сидеть одиноко и скучать? Может, и мы, — на что, сго

димся?

— Дяденька, что нужно то? — разом, насупились

девчонки. — Сидим, никому не мешаем, так и не мешайте

разговаривать!

— Нашел тоже, к кому привязываться, болван. К

малолеткам! — зашипел Михаил, оттаскивая зарвавшегося

дон Жуана. — Ищи «юных друзей», да только постарше!..

«Охота» в этот вечер была, как назло, неудачной.

Одни «лимпомпосики» были натуральными «воронами», по словам директора; другие, — слишком молодыми

или «старыми жабами». Искатели приключений, броди

ли уже два с лишним часа.

Неожиданно, ближе к десяти, налетели, на идущую

155

навстречу, привлекательную парочку подруг. Обе были

подшофе. То, что надо!

— Мои юные друзья! — начал, было, Сергей Никола

евич, но напарник уже брал, под руку, одну из дам. Сад

скоро закрывался, времени оставалось в обрез.

— Что изволите пить? — и хотя, уже стало темнеть, тут же, приобрели всё, что нужно и расположились в

дальнем углу парка.

Сначала, воодушевленный Михаил, как всегда бы

вало, выразительно читал свои стихи. А потом, когда

«клиенты» были «готовы», без обиняков, предложил:

— А не поехать ли, друзья, к Сергею Николаичу на

хату и не продолжить, вечеринку, в гостеприимных

стенах?

— Не ет, нам домой надо! — заявила та, что постар

ше. — Давай ка, Лена, собираться, а то совсем темно

стало, время позднее!

— Ты, как хочешь, а я поеду! — пьяная Лена, краем

рукава, опрокинула стоявший на скамейке стакан. — А

у вас музыка есть?

Мужики переглянулись, — что, мол, делать то бу

дем? — третий лишний! Все вчетвером, пошли по направ

лению к выходу из парка. Подруга Лены быстро исчез

ла, — видимо, не впервой оставляла, желавшую дальней

ших развлечений товарку.

— Ну, че Игнатич, мы, наверное, пойдем... Не пережи

вай! Не хочет Лена ехать к тебе... До встречи, звони! —

Сергей Николаевич, обняв подругу, двинулся на троллей

бусную остановку. Михаил, как побитый пёс, подавлен

ный, — свернул за угол.

«Домой ехать?.. В это чертово одиночество?.. Впро

чем, деньги, вроде, остались. Куплю ка водки, — не так, 156

хоть хреново будет!» — пересчитав смятые червонцы, зашел в ближайший супермаркет.

3.

«Что же, в конце концов, может означать каузальная

разноуровневая связь? И что характерно, Верлин в своём

«Очерке», в котором изложены основы теории, упоми

нает о ней, всего лишь, в одном месте, имплицитно, —

сразу и не заметишь! Если учесть, что биологизаторство

преследовалось в СССР, и «еретика» сослали, поэтому, сюда на Урал, — ясно, что он был вынужден писать

«между строк», тщательно скрывая истинное положение

вещей в теории...».

Михаил уже третий час ломал голову, сопоставляя

высказывания Верлина то в одном, то в другом местах

книги. Знаменательно то, что «Очерк интегрального

исследования индивидуальности» являлся, своего рода, лебединой песней ученого, который заканчивал его, уже

на смертном одре. Борис Борисыч был, кстати, последним

учеником основоположника психологической научной

школы, и приходил в больницу к Верлину для того, чтобы, разрешить неотложные вопросы диссертации.

Защищался Николаев в Москве, по специальности

«Психофизиология», и сейчас он, по сути, является

единственным в городе, так сказать, физиологически

ориентированным психологом специалистом, способным