Hroniky

И «мэтр» показал Михаилу целую стопку, исписан

ных каракулями, общих тетрадей, извлеченных из древ

него, запылённого шкафа...

...Норин, как всегда поддатый, сидел на незастелен

ной кровати. Годами немытые полы, почерневшая от

сажи печь, грязный рукомойник. На столе — страшный

кавардак: стопки, бутылки, луковичная шелуха, изъеден

ная селедка... «Творческий беспорядок» — определил

Михаил.

— А а, дорогой мой человек! Садись, пить то будешь?

— Нет, дядя Коля, завязал. Че делаешь?

164

— А ниче не делаю! Я — пенсионер. К Серёге, сыну, вот недавно ездил. Он сейчас пизнесмен! Уважаемый

человек! С самим мэром посёлка, за руку здоровается!

Коттеджу трехэтажную строит... Да... Далеко ведь пошел, засранец!

Михаил вспомнил малограмотного, но с мужицкой

хитрецой, сына Норина, своего одногодку, уехавшего, на заработки, в некий лесной посёлок. Такой, действитель

но «далеко пойдет» по узколобой материальной стезе.

На большее то, Серёге, претендовать не приходится…

— Напечатали мой цикл стихотворений, в газете «Ра

бочий путь». Принёс вот, показать.

— Ну ка, ну ка... А, всё одно, без очков не вижу. Да

ты ведь, чего то читал. Стихи то, не от сердца…

— Куда уж до вас, дядя Коля. До гения то, неприз

нанного! Но я, тем не менее, рад. Всё таки, первая круп

ная публикация, после занятий в литобъединении. Слу

шай, почитай ка свои!

— Да не стоит... Лучше скажи, когда с Шаровым, —

ну, что работает корреспондентом тоже, — девок приве

дёте?

— Так это, опять пьянка будет. Сказал ведь, — сей

час в завязке. Ох, и проказник же старый! Всё тебе мо

лодых подавай!

Норин вдруг стал серьёзным.

— Запомни, бабы — наши враги номер один! Особен

но для поэтов. Мужики всегда стремятся взлететь, а

оне тянут вниз. Вот почему, живу то одиноко. А так, развлечься, почему бы и нет?.. А насчет стихов, знаешь, разочаровался я в них... Уже два года не пишу, потому

как, никому творения, кроме меня, не нужны. Никому!

А сколько сил и времени потрачено! Так то вот...

165

Глава 3

1.

Михаил, зайдя как то раз к Мещеряковым, застал

Светку в глубоком унынии. Недавно, дура вернулась из

вояжа по стране с Борщевским, который отправил Герцо

гиню домой, а сам остался в своём Питере. Порезвились

в поездке они на славу, посетили около шести городов, где авантюрист влюблённый проводил, так называемые, семинары. Естественно, наобещал Светке с три короба, что, мол, разведётся с молодой женой и заберёт Герцоги

ню, на жительство, в Петербург вместе с Сашкой. И

вот сейчас, несчастная была, как на иголках. То страстно

дожидаясь звонка от «любимого», то впадая в депрес

сию, догадываясь, — что, на самом деле, Борщевскому

совсем не нужна.

— Модест, всё равно, её бросит, потому что обожает

только меня! Что усмехаешься то? Пойми, что это не

просто шуры муры, а серьёзное и глубокое чувство!

Которое вам, — жалким людишкам, — никогда не понять!

— Ты, хоть раз, подсчитала, сколько вот этак, «серь

ёзно и глубоко», блин, любила? Раз пятнадцать, если

не ошибаюсь?

— Зато, ты никогда не любил! Пожизненно влюблён

в самого себя, да в свою науку! Если даже, собственный

ребёнок не нужен! Приходишь, чтобы только отметить

ся, а на его судьбу плюёшь с колокольни!

Светка вскочила с дивана и быстро зашагала по ком

нате, как разъярённая львица в клетке. Михаил не нашел

ся, что ответить.

— Забирай свои фотографии — и походные, и где

166

ты с Сашкой! — Герцогиня бросилась к шкафу и швыр

нула их оторопевшему «другу». Такой он её, — никогда

не видел.

— У нас с Модестом духовная связь, — с полуслова, понимаем друг друга. А эгоисту, только одно подавай!

Тем более, трахаешь всяких там потаскух, да еще об

этом рассказываешь! Корреспондент!

— Во всяком случае, я прихожу не к гулёне, а к

сыну...

— Да разве ты отец?! Ты его, что ли, вырастил?!

Убирайся к чертовой матери, и больше сюда ни ногой!

В двери, уже заглядывала встревоженная мать Свет

ки. Михаил, оскорблённый до глубины души, встал и

направился в прихожую. Герцогиня с перекошенным

лицом, — именно такой, запомнил её в последний раз, —

выпроводила, с гробовым молчанием, наружу.

«Ну и черт с ним, дура набитая! — только в автобусе, и пришел в себя. — Может, это — лишь к лучшему. Всё

равно бы, на тебе никогда не женился... Ни ногой, так

ни ногой! Больше тогда, не увидишь!.. Да и зачем, эта

стерва нужна? У меня теперь, Надя есть...».

Дома, когда свалился без сил на кровать, опять, на

хлынули воспоминания. Несколько раз здесь, в халупе, была у него Светка. Как то зимой, когда еще Мещеряковы

не переехали на новую квартиру, Михаил, вечером, зае

хал за Герцогиней и предложил отправиться сюда, в

«избу». И она, без колебаний, согласилась. Маленький

Сашка остался с бабушкой и дедушкой.

Купили бутылку хорошего вина, и завалились в нетоп

ленный дом. Летом, Светка как то была тут, а зимой

еще нет.

— Ты попробуй, хоть раз в жизни, печь растопить!

167

Дрова уже приготовлены, в амбар идти не надо. А я

пока, забегу к родителям — через дорогу.

Светка была в приподнятом настроении, и занялась

печью так, будто забавлялась весёлой игрой.

— А что, экзотика, даже очень, меня привлекает!

Тут же, берёста вроде нужна?

— Растапливай бумагой. Спички здесь...