i_0e02284c13ff104d

неловко. Мне стало стыдно раздеваться, казалось, все будут смотреть на

меня. Я хотел просто переодеться и пойти домой, но тренер сказал о душе

таким не допускающим возражений тоном, что пришлось подчиниться.

Внутреннее равновесие было окончательно утрачено.

Я раздевался медленно, в расчёте на то, что все помоются прежде, чем я

зайду. Но снимать было особо нечего, поэтому времени я почти не выиграл.

Красный от смущения, я шёл к душевым, смотря в пол и боясь взглянуть на

других мальчиков. Но даже то, что я увидел украдкой, заставило меня

залиться краской: все они были разного возраста, и я оказался одним из

самых маленьких. Остальные чувствовали себя прекрасно: смеялись, пародировали тренера и кидались мылом. Я закончил как можно быстрее и

вышел из душевой. Два парня, которые, видимо, были давно знакомы, о

чём-то шептались, посматривая на меня и улыбаясь. Они, наверное, заметили, как я всех разглядывал, и теперь поднимут меня на смех. Я

оделся и выбежал на улицу.

На карате я решил больше не ходить, потому что не был готов к новым

переживаниям. Добром это точно не кончится. Нужно придумать что-то для

мамы, но сейчас никакие отговорки в голову не приходили. Ну ничего, до

следующей тренировки оставалось ещё два дня, авось что-нибудь да

придумается.

Ну как, понравилось тебе на карате? - спросил Боксёр.

- Нормально.

- Что вы делали там сегодня?

- Разные стойки. Учили, как правильно держать кулак.

- А, это важно, да. Кулак - основа основ.

Боксёр появлялся у нас всё чаще, опередив по длительности присутствия

многих других маминых мужчин. Иногда он даже проводил с нами выходные, чего раньше почти не случалось. Впрочем, со мной он общался немного - я

вёл себя не слишком любезно, всем своим видом показывая, что предпочитаю

одиночество.

Каждый раз, приходя к нам, он предпринимал осторожные попытки

разговорить меня, но мне хватило студии карате и его беседы с Михой и

Пнём, чтобы понять - каждое моё слово может иметь последствия. Хорошо

ещё, что он не был мастером психологических бесед, как мама, и моему

душевному равновесию не угрожал.

- Ну как, одноклассники твои больше не трогают тебя?

- Нет.

- Испугались, я так и думал.

Обманывать старших нехорошо, но я не особо и обманывал - меня

действительно никто не трогал, а все шутки в мой адрес можно было

расценивать как разыгравшееся чувство юмора, пусть и не очень тонкое.

Боксёр занимал всё больше места в нашей, а самое главное, моей жизни. Он

проявлял столько усилий к тому, чтобы сблизиться, как никто до него, интересуясь мной иногда даже активнее, чем мама. И в этом интересе не

было ничего угрожающего, поэтому хоть я и относился к нему с прежним

подозрением, стал понемногу привыкать к его присутствию.

Он был сильным, но никогда не бравировал этим. Так, другие могли ни с

того ни с сего начать со мной понарошку драться, валить на диван, щекотать. Мне такие демарши не нравились, я уже не был детсадовским

ребёнком. Боксёр же каждый раз осторожно пожимал мне руку, когда

здоровался и прощался, и этим наши физические контакты ограничивались.

Однажды мы втроём пошли в зоопарк, мне купили мороженое и сахарную вату.

Я ел и думал, что так вот, наверное, обычные дети и ходят в зоопарки с

мамой и папой. С той лишь разницей, что Боксёр мне вовсе не папа, к тому

же рано или поздно он исчезнет, как и все остальные мамины друзья.

Пару раз он даже пытался играть со мной, расспрашивая про армию моих

мягких игрушек, но это было царство, в которое не было доступа никому.

- А эта мышь, она кто у тебя? Королева?

- Герцогиня.

- Она тут самая главная, верно?

- Да.

- Это её друзья?

- Нет.

- Слуги?

- Нет.

- Так кто же?

- Придворные.

Меня тронуло, что Боксёр искренне старался вникнуть в мою игру, но он

оставался чужаком из мира взрослых, поэтому играть с ним было опасно. Он

всегда мог рассказать что-нибудь маме, мне пришлось бы снова

разговаривать с ней или, чего доброго, с ним. Мои односложные ответы

давали ясно понять - играть вместе у нас не получится, поэтому Боксёр

оставил эту идею. Впрочем, время показало, что в некоторых вопросах на

него можно было положиться.

Прошло два месяца с тех пор, как меня записали на карате. За это время я

пропустил много занятий. Иногда опаздывал минут на десять, и тренер не

пускал меня в зал, иногда просто оставался дома, если был уверен, что

мама задержится. Несмотря на угрозы перевести прогульщиков в другую

группу, меня никуда не переводили - да я и не был уверен в её

существовании. Не могу сказать, что мне не нравились тренировки, хотя

толку в них было не больше, чем в уроках физкультуры. Я научился

правильно стоять, держать кулак и даже наносить удары воображаемому

противнику, по-прежнему не представляя, как бы пользовался этими

навыками с противником реальным.

Много сил уходило на душ, где я не мог задерживаться ни на минуту.

Секрет был в том, чтобы прийти туда первым, занять крайнюю кабинку, быстро помыться, отвернувшись к стене, и пулей вылететь из здания. Пока

остальные раздевались и дурачились, я был уже на улице.

Ребята быстро подружились друг с другом и разбились на группы, я же