i_0e02284c13ff104d

она сочтёт недостойным “молодого человека вроде меня” в следующий раз.

Лето закончилось. Мама, Артур и ещё несколько сотен тысяч человек

вернулись в город. На улицах снова стало много прохожих, в метро было

тесно даже днём, а уж вечером к общественному транспорту лучше было не

подходить. Благо, было тепло, так что я старался, где можно, ходить

пешком. К работе, которую я не хотел оставлять, прибавилась школа, начался последний учебный год. При этой мысли захватывало дух от счастья

и смутного страха. Всё равно что прыгнуть с парашютом: нужно перебороть

ужас, чтобы насладиться полётом, но, самое главное, обратной дороги нет

- хочешь не хочешь, а тебя вытолкнут за борт, чтоб не задерживал остальных.

Артур продолжал встречаться с Катей, и, за исключением моих отлучек на

показы квартир, мы по-прежнему проводили вместе большую часть свободного

времени. Катя в свой лицей так и не поступила, провалив последний

экзамен, но не особо печалилась по этому поводу, рассчитывая поступить в

следующем году. Она вообще редко из-за чего расстраивалась. За лето мы

ещё больше сблизились, так что я даже стал считать её своим вторым

другом. Вторым, потому что Артур всё же занимал первое место, да и

что-то двусмысленное было в дружбе с девушкой друга, какое-то ненужное

наложение отношений.

Для Артура это был первый серьёзный роман: до этого он сбегал от каждой

новой пассии, как только она начинала строить планы на будущее. Впрочем, может быть, именно бесперспективность отношений с Катей удерживала его

рядом? Он не боялся, что она решит вдруг выйти за него замуж или начнёт

его в чём-то ограничивать.

Он-то не ограничивал себя ни в чём. Однажды пришёл ко мне сказать, что

не появится в школе по крайней мере неделю: - Короче, чел, такое дело, я триппер подхватил.

- Это чего такое?

- Ну, блядь, капает с конца и болит. Хочешь посмотреть? - и он начал на

полном серьёзе расстёгивать ширинку.

- Нет,- чуть не закричал я,- блин, Артур, не надо мне ничего показывать, я и так верю.

- Короче, нужно Кате что-то наплести, чтобы она не думала ничего. Можешь

ей сказать, что я заболел что ли, но не серьёзно, а просто грипп…

- Да, очень заразный, но ничуть не опасный, так с тобой будет всё в

порядке, но навещать тебя ни в коем случае нельзя.

- Типа того, Тёма, да. Ты умный, навешай ей что-то.

Несмотря на мои многочисленные попытки завести разговор об Андрее, Артур

каждый раз переводил разговор на другую тему. Только один раз мне

удалось разговорить его, и каким бы коротким ни был тот разговор, он

приоткрыл завесу над его чувствами.

В тот раз Катя в очередной раз уехала к своим родителям почти на две

недели. Несмотря на то что Артуру, я был уверен, было с кем провести

время, он маялся, не находил себе места, сидел часами у меня дома, не

произнося ни слова. Я мог спокойно читать рядом, он не предпринимал

никаких попыток завести разговор. Однажды, не отрываясь от книги, чтобы

не смутить его, я спросил:

- Скучаешь?

- Да, чел, а что?

- Ничего. Ходишь чернее тени.

- Чернее тени, говоришь? Да, не хватает мне её, чел.

- И что ты делать думаешь?

- А что тут, блядь, поделаешь? Не бросит она его,- уныло сказал Артур.

- Ты бы хотел, чтобы бросила?

- Бля, Тёма, я не знаю. Бросила не бросила… Мне, блядь, понимаешь, первый раз хочется быть с ней всё время. Раньше не было такого. Другие

заёбывают за неделю, не знаешь, куда деваться. Трахаться вроде хорошо, а

потом, блядь, начинаются эти все разговоры: “Ты мне должен то”, “Ты мне

должен это”. А тут, блядь, она ничего не просит, но мне даже хочется, чтобы попросила. А так как-то не по-настоящему всё получается.

- Ты любишь её? - не нужно мне было бы задавать этого вопроса, наверное.

Он заставил Артура осечься.

- Не знаю. Это ты, Тёма, умный, понимаешь, когда любишь, когда не

любишь, а я не знаю. А что, мамашка-то твоя скоро припрётся?

- Скоро.

- Пора мне линять…

Мне было жаль его, но я понимал, что ситуацию исправить невозможно.

Оставалось ждать, пока одному из них надоест этот гордиев узел.

Однажды вечером я возвращался с показа в час пик. Хотя народу было

меньше, чем зимой, да и одеты все были легко, в поезде было не

протолкнуться. Обычно я старался избегать давки и предпочитал переждать

самое неприятное время с книжкой где-нибудь на лавке, но сегодня работы

было много, я устал и думал только о том, как будет приятно растянуться

в постели. Я стоял в самом набитом месте - около дверей, но не было

никакой надежды протиснуться в середину вагона, где можно было бы

достать книгу и уткнуться в неё до моей станции. Я переваливался с боку

на бок, как пингвин, чтобы пропустить выходящих людей, впрочем, мало кто

выходил, в основном входили, утрамбовываясь потными телами в вагонную

тесноту.

В какой-то момент я повернулся и столкнулся нос к носу с Катей. Как ни

странно, она не очень обрадовалась нашей встрече, и я даже думаю, что

если бы у неё была возможность, сделала бы вид, что не заметила меня. Но

как у соседних кирпичей в кладке нет возможности игнорировать друг

друга, так и у нас такого шанса не было. Мы поздоровались, она как-то

неестественно повернулась боком и сделала большие глаза. Я сначала не