I

- Тогда, может, вы останетесь, - ответил он, - и мы придумаем что-нибудь с вашими орехами.

Услышав это, Готель быстро закивала головой, улыбаясь мужу и вытирая выступившие на

глаза слезы, - да, я набрала их невесть как много, - засмеялась она.

Наутро Готель отправилась увидеть Констанцию.

- Как ваше здоровье, дорогая?

- Всё хорошо, - ответила та.

И графиня действительно выглядела вполне благополучно для своих четырех родов и

тридцати восьми лет.

- Где Бодуэн, - спросила Готель, не увидев рядом с Констанцией её сына.

- Скорее всего, играет с Филиппом, - ответила графиня и добавила, - я слышала, Морис де

Сюлли отзывается о вас не иначе, как о даре Божьем. Чем же вы заслужили такое уважение

епископа?

- Я лишь сделала небольшое пожертвование, - махнула рукой та, - не стоит разговоров.

Графиня понимающе опустила глаза:

- Как скажете, матушка.

- Ну, полно, Констанс! Это не смешно, - нахмурила брови Готель.

- Да-да, - закивала подруга, - конечно, матушка.

Готель пыталась держаться серьезно, но через мгновение они уже смеялись в один голос.

- С тех пор, как у Людовика появился долгожданный наследник, во дворце больше ни до кого

нет дела, кроме как до Филиппа, - проговорила Констанция уже в тишине, - у моего сына няня

Филиппа, у моего сына кормилица Филиппа, крестный отец Филиппа, расписание Филиппа и игры

по настроению Филиппа.

- Ну, я уверена, у них будут разные жены, - пошутила Готель.

- Touché1, - задумчиво произнесла графиня, - хотя после того, что было между нами…, -

добавила она и вдруг сменила тему, - вы знали, что все короли Франции были коронованы в

Реймском соборе; все, кроме моего отца?

- Нет, миледи, я этого не знала.

- Я думаю уехать из Парижа.

- Вы ведь не оставите меня, дорогая? - посмотрела Готель на Констанцию и та, словно

очнувшись от забвения, улыбнулась:

- Нет, дорогая. Конечно, нет. Просто я чувствую, словно задыхаюсь здесь.

- Я очень люблю вас, Констанция, - присела рядом Готель.

- Я знаю, знаю, - ответила та.

Они помнили, как встретились здесь на рассвете своей молодости, как проводили вместе

ночи, и прошли через одну жизнь, общего любимого и мужа, стараясь при этом всегда держаться

за руки.

- Готель, - окликнула подругу Констанция, когда та уже выходила.

- Да, миледи.

- Я пообещала девочкам пару ваших платьев, когда вы вернетесь.

- Конечно, - ответила Готель и вышла, осторожно прикрыв за собой дверь.

Теперь Готель шила реже. Вернее шила она часто, но не так искусно как прежде, для

королевского двора. Если бы у неё были силы и здоровье на то, то безусловно; её былое

мастерство приносило ей не малый доход, только сейчас она больше шила простой одежды для

магазина или, к примеру, ту, что бесплатно относила рабочим собора. Её подводило зрение,

годами порченое иголкой, а потому лишь по просьбе она шила то, что желали близкие или очень

важные персоны. Каковыми кстати являлись Маргарита и Адель - дочери второй жены Людовика -

Констанции Кастильской, умершей при родах в возрасте двадцати лет; так что старшая её дочь -

Маргарита потеряла мать, когда ей было два года, а младшая - Адель вообще никогда своей

матери не видела. И теперь Констанция проводила с ними свое свободное время и занималась с

мини, пока весь двор ублажал своего единственного наследника.

- Вы должны приходить ко мне, - сказала Готель, с трудом откашлявшись на постели

Клемана, - или позволить мне помочь оплатить вам ремонт дома. Это невозможно.

Она поднялась с постели, замотавшись в одеяло, как гусеница в кокон, и подошла к окну.

1 Укол в фехтовании (фр.)

- Похоже, пошел снег, - констатировала она, присмотревшись в оконную щель.

Что касается Клемана, он готов был на все, кроме того, чтобы признать свою

несостоятельность. Потому, начиная с этой зимы, они ночевали у Готель, хотя днем Клеман и

проводил время у себя. Он даже начал ремонт своего дома следующим летом.

- Готель! Готель! - окликнул он её сверху, и та подняла голову выше, прикрыв рукой солнце,

бьющее прямо в глаза, - я купил несколько новых досок для своей крыши, - похвастал он.

- Отличные доски, - крикнула в ответ супруга. - Я возьму кое-что постирать и подправить

сказала она, когда тот спустился с крыши.

Она собрала несколько платьев с витрины, со временем регулярно покрывающихся пылью;

некоторые из них Готель возвращала к жизни уже не раз. Как, например, это бежевое, не имеющее

никакой формы. В том же недвижимом состоянии на прилавках лежала пара мотков ткани, но что

более всего удивило Готель, это то, что при всех своих талантах кулинара, даже посуда на полках

Клемана и та теперь была покрыта пылью.

- Я буду ждать вас вечером, мой дорогой Клеман. Приходите непременно, я что-нибудь

приготовлю, - сказала она, уходя, и добавила, - и не забудьте про завтра.

Клеман пришел вечером, как и было условлено, а скорее прилетел. Он весь светился то ли от

радости, то ли гордости, и едва мог ровно говорить.

- Вы не поверите, дорогая, - заговорил, задыхающийся от волнения и не успевший еще