i a26b1ab068339035

   - Вот ведь поганый у тебя язык, - отвесила я огольцу подзатыльник. - Друг то мой, друг и соратник. Даже если со мной что случится, он тебе поможет.

   - Дружинников романских боишься?

   - Не боюсь, а опасаюсь. Чует мое сердце, не оставит меня Михай так просто...

   За забором послышался скулеж, будто кобель какой с прогулки во двор просится. Я вскочила и привычно начала ворошить мусор в поисках хоть чего-то, что могло сойти за оружие. Ёжкин кот, жива останусь, обязательно в обычай возведу ножичек за голенищем таскать. На такой вот аховый случай. Глеб наблюдал за мной со все возрастающим недоумением.

   - Ты чего кипешишь? Это ж собаки бродячие - их тут с десяток обретается.

   - Неужто в твоем селе про драконью стаю слыхом не слыхивали?

   - Вовкудлаки! - ахнул Глеб, совсем с лица спав от испуга. - По следу нашли... Драться будем?

   - А то,- воинственно потрясла я в воздухе черенком от лопаты. - Ты давай, мчи к моим друзьям, а я тут сама управлюсь. Другой-то ход какой знаешь?

   Мальчишка, успокоенный моим уверенным тоном, кивнул:

   - Ну держись тут, Лутоня. Подмога скоро будет.

   И только я его и видела. Держись... Ага, как же! А покусают, буду на полную луну выть да коров до смерти драть. Охохонюшки... И за каким драконом я мороком баловалась? Во-первых, бесполезно, запах-то свой я изменить не смогу; а во-вторых, сил потратила уйму, и, как теперь выясняется, все зря. Но оставлять на прикрытие пацана, а самой бежать - вообще глупо. Ищут-то меня, за мной и в погоню бросятся.

   Я подняла лицо к небу, вдыхая полной грудью, готовясь дорого продать свою свободу. Холодное зимнее солнышко, будто в щеки расцеловало меня, бедовую. За спиной раздался грохот. Деревянная вывеска сорвалась со стены и спланировала прямиком мне под ноги. Хорошо еще саму не пришибла. Без особого любопытства я на нее взглянула. Крученые червячки буковок никак не хотели складываться во что-нибудь понятное. Но чуть ниже иностранной надписи обнаружились привычные рутенские письмена. То, что мне удалось разобрать, повергло меня в ступор. И поэтому, когда во двор, отодвинув знакомую доску и громко принюхиваясь, протиснулся потрепанный Михай, активного сопротивления он не встретил. Я просто разревелась, бросив в его сторону так и не пригодившееся мне оружие.

Глава 7

О вреде зеленого змия, тяжких последствиях пьянства и о... шахматах

   На златом крыльце сидели:

   Царь, царевич, король, королевич,

   Сапожник, портной.

   Кто ты будешь такой?

   Считалка

   Я была пьяна. В дугу, в зюзю, в стельку, в хлам, вдребезги, вдрызг, вдупель, до зеленых дракончиков, мертвецки, очень. Остановившимся взглядом буравила черно-белую полированную поверхность столика, за которым мы с моим охранником устроились топить во хмелю мое большое горе. А чего такого? Нешто не могу перед смертью княжьих напитков испробовать? Как выяснилось, очень даже могу. И четвертая бутыль с тягучим медвяным вином была явно от лукавого. Но в этом я ни в жизнь никому не признаюсь, тем более служивому вовкудлаку.

   Да-да, перевертыш без лишних разговоров увел меня от развалин элорийской эмбахады - от моей последней надежды на счастливую привольную будущность, в княжий терем, в покои ненавистного валашского господаря. Я даже не пикнула ничего супротив, когда он втолкнул меня в светлую, богато обставленную горницу и запер дверь изнутри. Такой ступор со мной приключился. А вот интересно, неужели студент мой драгоценный знал про то, что ни посольства, ни портала в Стольном граде уже давненько нет? Неужели сознательно все это время он вел меня в никуда? А смысл? То, зачем начальство направило его в Рутению, барон получил. Если уж я в тягость бравому швабу, что ему мешало оставить меня в любой придорожной харчевне, в любой замшелой деревеньке, встретившейся на нашем пути? Хотя... На первом же людном привале нас подобрал воевода. При таких раскладах побег Зигфрида становился вовсе невозможным. Эх думы мои думушки... Сейчас бы с Иравари пошушукаться, совета мудрого попросить. Да осталось мое блюдце непростое на постоялом дворе вместе с другими волшебными побрякушками в сумице.

   - Ну и чего так убиваться? - успокаивал меня Михай, сидя через стол на лакированном табурете с ажурными ножками. - Подумаешь, в университет свой великий не попадешь! Была б моя воля, вообще бабам учиться запретил бы.

   - Да ты этот... - я пощелкала пальцами, вспоминая мудреное слово, - женоненавистник ты! Вот.

   - Неправда, - не согласился солдат. - Я баб люблю. Особенно после долгого похода...

   - Все вы такие-е-е, - начала я опять реветь. - Мы вам только для этого дела и нужны; ну, может, еще щи варить и детей рожать. А мы, может, такие же люди, как и вы, мужики.

   Михай протер порядком осоловевшие глаза:

   - Слышь, сними морок-то, а то прямо и не знаю, как себя вести - вроде с девицей беседы веду, а перед глазами - мальчишка.

   - Не, - уверенно икнула я в ответ. - Еще приставать начнешь. Так-то оно надежнее.