И больше никаких парадов

Генерал окинул свое творение взглядом и тихонько присвистнул. Знатно. Мнения о едином командовании у него никто не спрашивал, тем не менее он категорично решил включить его в свой рапорт и всецело был готов понести ответственность за последствия. А последствия эти имели все шансы оказаться весьма плачевными: его могли отправить домой. Такое было вполне возможно. Но это все равно лучше того, что случилось с бедолагой Паффлзом, которому больше никто не присылал подкрепления. С Паффлзом они вместе были в Сэндхерсте, да и чины получили в один день в одном и том же полку. Чертовски замечательный солдат, только слишком вспыльчивый. И даже в условиях нехватки людей совершал настоящие подвиги, о которых много говорили в армии. Но для него самого это оборачивалось пыткой, а для его людей невероятным напряжением всех сил.

В один прекрасный день, как только наладится погода, враг обязательно сломит их сопротивление. И тогда Паффлза отправят домой. Именно этого добивались те, кто окопался в Вестминстере и на Даунинг-стрит. Паффлз слишком давал волю языку. Раньше, чем с ним случится беда и он впадет в немилость, отсылать его обратно никто не станет, по той простой причине, что в этом случае он будет всем занозой в боку. Но стоит ему себя дискредитировать, как его больше никто не станет слушать. Умная тактика… Умная и суровая!

Он бросил исписанный лист через стол Титженсу и сказал:

– Не соблаговолите взглянуть?

Кристофер грузно восседал посреди хибары на ящике из-под говяжьих консервов, который незадолго до этого церемонно внес посыльный. «Вид у него и правда потрепанный, – сказал про себя генерал, – у него на мундире три… даже четыре жирных пятна. К тому же ему давно пора подстричься!» Потом немного подумал и мысленно добавил: «Вопрос, о котором я пишу, заслуживает всяческого порицания. И кроме этого парня, в нем никому не разобраться. Он же возмутитель спокойствия. Да-да, именно так. Самый настоящий возмутитель спокойствия!»

Проблемы, с которыми столкнулся Титженс, и правда немало потрясли генерала. Его будто подвесили в воздухе. Большую часть жизни он прожил с сестрой, леди Клодиной Сэндбах, а потом в основном обитал в Гроуби, по крайней мере по возвращении из Индии, когда в имении заправлял еще отец Кристофера. Мать крестника Кэмпион боготворил, считая ее святой! И по зрелому размышлению, если в его жизни и были радостные события, то в действительности все они произошли не где-то, а именно в Гроуби. В Индии тоже было неплохо, но наслаждаться этой страной можно только молодым…

По сути, еще позавчера ему в голову пришла мысль, что, если докладная записка, которую он теперь обдумывал, действительно повлечет за собой последствия и его отошлют домой, ему надо будет выставить свою кандидатуру на выборах в Парламент от той половины избирательного округа Кливленд, в которой располагался Гроуби. Если учесть влияние Гроуби и его собственного племянника в сельских округах, хотя владений там у Каслмена осталось совсем не много, и добавить сюда заинтересованность семейства Сэндбахов в железообрабатывающих районах, у него будут все шансы пройти. И тогда он сам для некоторых станет занозой в боку.

Еще совсем недавно генерал подумывал о том, чтобы поселиться в Гроуби. Добиться увольнения Титженса из армии не составило бы никакого труда, и тогда они все – он, Кристофер и Сильвия – могли бы жить вместе. Тогда он получил бы идеальный дом, в котором можно было бы идеально проводить время…

Потому как для воинской службы генерал, разумеется, был уже староват: чего еще мог ожидать от карьеры шестидесятилетний человек, если, конечно же, под его командование не отдадут действующую армию? Если же его действительно поставят ею руководить, то можно будет не сомневаться в присвоении титула пэра, и тогда у него появится возможность заняться трудоемкими политическими делами в Палате лордов. Он вполне сможет заявить свои права на Индию и, как следствие, умереть фельдмаршалом.

С другой стороны, под свое командование он мог получить только армию бедолаги Паффлза, если, конечно же, кого-нибудь не настигнет смерть, а все высшие офицеры в войсках отличались отменным здоровьем! Причем вести ее за собой, людей, изрубленных на куски, будет делом самым безрадостным. В итоге он решил переложить все это на Титженса, который, напоминая гору мяса, в этот момент смотрел на него поверх черновика только что прочитанной им докладной записки.

– Ну, что скажете? – спросил генерал.

– Сэр, я безмерно рад видеть, сколь решительно вы высказались по данному вопросу, – ответил Кристофер. – Так и надо, мямлить здесь нельзя, иначе мы проиграем.

– Вы полагаете? – сказал Кэмпион.

– Совершенно в этом уверен, сэр… – произнес капитан. – Если вы только не откажетесь от командования армией и не уйдете в политику…

– Вы самый необыкновенный человек из всех, кого я знал! – воскликнул генерал. – Потому как буквально минуту назад мне в голову пришла точно такая же мысль.