И будет день

Собственно говоря, в том, что произошло, ничего неожиданного не было, а началом этой истории послужили трения по каким-то финансовым вопросам между директором школы и Тэджавардханой, который с некоторых пор заправлял делами в комитете по сельскому развитию. Тэджавардхана от имени комитета состряпал несколько жалоб на директора школы в министерство просвещения. Приехала комиссия, чтобы разобраться на месте, сочла жалобы обоснованными, рекомендовала уволить директора и целый ряд учителей перевести в другие школы.

Вначале, когда Ясомэникэ узнала, что ей придется уйти из школы в Эпитакандэ, ее охватило чувство гнева. Правда, она сама не раз подумывала о переводе в другую школу, но в школу, которая была бы лучше школы в Эпитакандэ. Ехать же в такую дыру, как Эхэлиягода! Она не на шутку забеспокоилась, узнав, что перевод осуществляется по распоряжению министерства. Добиться его отмены было чрезвычайно трудно, и Котахэнэ Хамудуруво ничем помочь не смог. Когда Ясомэникэ сказала матери о предстоящем переводе в Эхэлиягоду, Описара Хаминэ схватилась за сердце:

— Господи, да что же это делается! Опять на нас неприятности посыпались! Я совсем уж немощной стала. Упекут тебя в эту Эхэлиягоду, а случись со мной что, так некому будет и воды дать напиться!

Ясомэникэ немножко кольнуло то, что мать нисколько не посочувствовала ей, а думала только о себе. Однако сетования матери на свою немощность натолкнули ее на одну идею.

В школу тем временем прислали нового директора. Почему-то в учительской сразу же решили, что у него хорошие связи в министерстве просвещения. Правда, было несколько странно, что при своих связях он оказался в Эпитакандэ, но, возможно, для этого были причины. Ясомэникэ решила с ним поговорить. Как-то раз она задержалась после уроков и, дождавшись, пока учителя уйдут из школы, направилась в кабинет директора. Дверь в кабинет была открыта, и еще из коридора Ясомэникэ увидела, что директор сидит за письменным столом, склонившись над какими-то бумагами. Пиджак он повесил на стул, ослабил галстук и расстегнул воротник рубашки. На огромной лысине — голый череп обрамлял только венчик жиденьких волос — блестели капельки пота. Лицо, с которого на людях не сходило раздраженное и даже, можно сказать, злое выражение, было сейчас мягким и добрым.

— А, Ясомэникэ. Заходи, садись, — приветствовал он Ясомэникэ, вынимая изо рта сигарету. — Из-за железной крыши тут настоящее пекло. — Господин Раджапакша — так звали нового директора — взял носовой платок, лежавший на краю стола, провел им по черепу и откинулся на спинку стула. Сняв очки, он положил их поверх бумаги, которую читал, и улыбнулся. Это было уж совсем необычно, и Ясомэникэ подумала, что, пожалуй, первая удостоилась улыбки нового директора. Ясомэникэ села на краешек одного из стульев, стоявших перед письменным столом, и только собралась объяснить цель своего прихода, как господин Раджапакша наклонился вперед, положил локти на стол и сказал:

— Я думал о твоем переводе, Ясомэникэ. Эхэлиягода на другом краю земли, а ты ведь не замужем. Несладко тебе там будет.

— Об этом-то я и пришла поговорить, сар. — Хотя господин Раджапакша был преподавателем сингальского языка, дослужившимся до должности директора, и к нему следовало бы обращаться на сингальский манер «локу махаттая» — «большой господин», Ясомэникэ заметила, что такое обращение ему не очень-то по душе. — Сар, — продолжала она. — Дело не в том, что я незамужняя. Моя мать — старая и больная женщина, и я никак не могу оставить ее одну. Если бы вы смогли помочь, сар…

Некоторое время господин Раджапакша сидел неподвижно, о чем-то размышляя. Вверх от плотно зажатой в губах сигареты тянулась тонкая струйка дыма. Ясомэникэ сидела не шевелясь. Внезапно он шумно вздохнул, словно нашел решение для трудной задачи, и на его лице вновь появилась улыбка.

— Вот что надо сделать. Напиши мне заявление и укажи все причины, по которым ты не можешь ехать в Эхэлиягоду, а я отвезу его в нашу контору. Может быть, нам и вдвоем придется съездить в Коломбо…

— Как вы скажете, сар.

— Посмотрим, посмотрим. Прежде всего напиши заявление. Поподробнее. Напиши, что мать больна и, кроме тебя, за ней некому присмотреть. Что еще? Напиши, что ты не замужем, что до сих пор работала хорошо и никаких претензий к тебе нет. Обо всем напиши. Еще что-нибудь придумай.

Ясомэникэ четыре раза переписывала заявление, прежде чем решила, что смогла убедительно изложить причины, по которым ей необходимо остаться в Эпитакандэ. Она вручила заявление господину Раджапакше, и через неделю он вызвал ее к себе.

— Я показывал твое заявление в конторе. Там говорят, что получили распоряжение из министерства и сами не в состоянии ничего изменить. Но не надо отчаиваться. У меня в Коломбо есть друг. Важная птица, и нужных знакомств у него полно. Я ему звонил, и он мне сказал, что надо приехать и все толком ему объяснить.

— Хорошо, сар.

— Тогда в пятницу. В час. Я отвезу тебя на своей машине.

— Спасибо, сар, вы очень добры. Но зачем вам беспокоиться — я и сама как-нибудь доберусь до Коломбо.