И будет вечен вольный труд

Когда я был отроком тихим и нежным,
Когда я был юношей страстно-мятежным,
И в возрасте зрелом, со старостью смежном,—
Всю жизнь мне всё снова, и снова, и снова
Звучало одно неизменное слово:
            Свобода! Свобода!

Измученный рабством и духом унылый,

Покинул я край мой родимый и милый,
Чтоб было мне можно, насколько есть силы,
С чужбины до самого края родного
Взывать громогласно заветное слово:
            Свобода! Свобода!

И вот на чужбине, в тиши полунощной,

Мне издали голос послышался мощный…
Сквозь вьюгу сырую, сквозь мрак беспомощный,
Сквозь все завывания ветра ночного
Мне слышится с родины юное слово:
            Свобода! Свобода!

И сердце, так дружное с горьким сомненьем,

Как птица из клетки, простясь с заточеньем,
Взыграло впервые отрадным биеньем,
И как-то торжественно, весело, ново
Звучит теперь с детства знакомое слово:
            Свобода! Свобода!

И всё-то мне грезится — снег и равнина,

Знакомое вижу лицо селянина,
Лицо бородатое, мощь исполина,
И он говорит мне, снимая оковы,
Моё неизменное, вечное слово:
            Свобода! Свобода!

Но если б грозила беда и невзгода,

И рук для борьбы захотела свобода,—
Сейчас полечу на защиту народа,
И, если паду я средь битвы суровой,
Скажу, умирая, могучее слово:
            Свобода! Свобода!

А если б пришлось умереть на чужбине,

Умру я с надеждой и верою ныне;
Но в миг передсмертный — в спокойной кручине
Не дай мне остынуть без звука святого,
Товарищ! шепни мне последнее слово:
            Свобода! Свобода!

1858

«Сторона моя родимая…»

Сторона моя родимая,
Велики твои страдания,
Но есть мощь неодолимая,
И полны мы упования:

Не сгубят указы царские

Руси силы молодецкие,
Ни помещики татарские,
Ни чиновники немецкие!

Не пойдет волной обратною

Волга-матушка раздольная,
И стезею благодатною
Русь вперед помчится вольная!

1858

Дедушка

Ах, изба ты моя невысокая!
Посижу, погляжу из окна,
Только степь-то под снегом широкая,
Только степь впереди и видна.
Погляжу я вовнутрь: полно ль, пусто ли?.
Спит старуха моя, как в ночи;
Сиротинка-внучонок, знать с устали,
Под тулупом залег на печи,
Взял с собой и кота полосатого…
Только я словно жду-то чего,—
А чего?.. Разве гроба дощатого,
Да недолго, дождусь и его.
Жаль старуху мою одинокую!
А внучонок подсядет к окну,—
Только степь-то под снегом широкую,
Только степь и увидит одну.

1859

Михаил Юрьевич Лермонтов

1814–1841

«Когда волнуется желтеющая нива…»