И был мне сон. Стихи

Цветка прелестного нет боле у эстета.
Унес поток,
упала тень, отгородив от света.
Где отыскать мой перл-цветок?

Под плеск весла ты тучкой сна слетела

на миг ко мне…
Вотще ищу, гора осиротела,
лишь зимородок плачет о весне.

Весла колышут кувшинки

Мелодия «Цин гун чунь»

В последний день года синь-хай[106] я простился с Затворником Каменистого озера[107] и направился в Усин[108]. Снежной ночью миновал Радужный мост над рекой Уцзян. […] А через 5 лет зимой мы с Юй Шанцином, Чжан Пинфу и почтенным Гу Пяо[109] поплыли от гор Фэн и Юй[110] к реке Лян[111]. Прошли по реке Усун мимо остывших гор, тянувшихся к горизонту, в полночь наорались в пролете Радужного моста. Звезды смещались вниз, рыбаки зажгли фонари. Мы дрожали в порывах северного ветра, и вино не могло согреть. Почтенный Пяо завернулся в одеяло, а мы принялись сочинять стихи и петь их…

Весла колышут кувшинки,
плащ намочили дождинки,
небом владеет вечерняя грусть.
К чайкам тянусь.
Дружески машут ответно,
но улетают от странника к веткам.
Что ж, возвращусь
в сиром челне в эту муть,
тучи клубятся, как дым…
Встретиться тяжко с былым,
горы – как будто сурмленые брови,
больно до крови.

В знобкой речушке весенних цветов,

старец, сплясать я готов
или напеть. Да кому?
Радужный мост заката,
челн мой уходит во тьму –
вот вам и жизни трудная страда.
Опохмелюсь – и вперед,
думой томясь.
Может, сережка твоя блеснет?
Где ты сейчас?
Грустно к перилам склонился старик:
был я с тобой – лишь миг.

Тоска юйсинева стиха

Мелодия «Цитянь лэ»

В год бин-чэнь[112] мы с Чжан Гунфу, бражничая в доме Чжан Дакэ[113], услышали пение сверчка под стеной. Гунфу решил, что надо написать об этом стихи и спеть их. Он закончил первым, и станс был прекрасным. Медитируя, мы бродили по жасминовому саду, смотрели на осеннюю луну и сочиняли. Сверчков в городе именовали «подгоняющими ткачих» и устраивали для них состязания. Любители отваливали за сверчка по 200-300 тысяч монет и держали в коробах, украшенных слоновьей костью.

Тоска юйсинева стиха[114]
на грусть похожа шепотка
цвирикающего сверчка
везде – от влажных врат дворца
до мшистых ка

мней студенца.Его кручина столь грустна,
что сирой ночью не до сна
ткачихе у станка[115].
Средь гор, что на картине в спальне,
она совсем одна, и так душа печальна!

Но отчего капель за тьмой окна

созвучна стрекоту сверчка
и стуку мерному валька?
Встречают осень с ним в корчмах
и под луною во дворцах –
везде, где на душе лежит тоска.
Об этом – строки древнего стиха[116],
и лишь голыш наивный у плетня
смеется, увидав сверчка.
А уж моя печальная струна
тем более горька.