И быть подлецом

– Лично я рассказал бы вам все, – объявил я. – Однако я работаю на мистера Вульфа, и он велел мне обратиться лично к мисс Фрейзер, но теперь, встретив вас я бы рассказал все и ей, и вам.

Она улыбнулась. Ее улыбка была доброжелательной, однако глаза глядели изучающе.

– Прекрасная импровизация, – одобрительно сказала она. – Я не хочу, чтобы вы нарушали ваши инструкции. Сколько времени вам понадобится?

– Это будет зависеть от обстоятельств. От пяти минут до пяти часов.

– О пяти часах не может быть и речи. Постарайтесь покороче. Проходите сюда.

Она повернулась и пошла через прихожую, я последовал за ней. Мы вышли через дверь, прошли по комнате, в которой стояли рояль, кровать и холодильник – сочетание, заставлявшее поломать голову над ее назначением, и через еще одну дверь вошли в угловую комнату. Она оказалась настолько велика, по в ней было шесть окон – три с одной стороны и три с другой. Все предметы в ней – а она была почти пуста – были либо бледно-желтого, либо голубого цвета. Дерево – отделка и мебель – было выкрашено в голубой, все прочее: ковры, обивка, покрывало кровати – было двух упомянутых цветов.

Исключение составляли лишь корешки книг на полках и одежда еще молодого блондина, сидящего в кресле. Лежащая в кровати женщина вполне укладывалась в схему, поскольку на ней был лимонного цвета халат и бледно-голубые домашние туфли.

Светловолосый молодой человек поднялся и двинулся нам навстречу, меняя на ходу выражение лица. Когда я взглянул но него в первый раз, лицо излучало угрюмое неодобрение. Сейчас же в его глазах светилось гостеприимство, а губы обнажились в улыбке, которая пришлась бы впору продавцу зубных щеток. Я предположил, что молодой человек делает это в силу привычки, хотя на сей раз необходимости улыбаться не было, поскольку кое-что продать собирался не он, а я.

– Мистер Гудвин, – сказала Дебора Коппел. – Мистер Медоуз.

– Билл Медоуз. Называйте меня просто Билл, так все делают – Его рукопожатие не было дружеским, хотя он впожил в него силу. – Так вы Арчи Гудвин! Вот это действительно прекрасно Еще прекрасней было бы увидеть самого Ниро Вульфа В разговор вмешалось грудное контральто:

– Сейчас я отдыхаю, мистер Гудвин, и они не разрешают мне вставать.

Мне даже не положено разговаривать.

Я подошел к кровати, и пока я пожимал руку Мадлен Фрейзер, она улыбнулась мне. Улыбка не была изучающей, @доум, это была просто улыбка.

По ее серо-голубым глазам нельзя было сказать, по она изучает меня, хотя возможно, она это и делала. Я-то уж тонно ее изучал. Она была худощавой, но не тощей, и в лежачем состоянии казалась достаточно высокой. На ее лице не было никакого макияжа, и, поскольку было вполне возможно смотреть на него, не подавляя желания взглянуть куда-нибудь еще, это говорило в поль зу женщины, которой было явно около сорока или чуть боль ше. Хотя лично я не вижу никакого смысла глазеть на женщин старше тридцати.

– Вы знаете, – сказала она, – я не раз уже собиралась – принеси кресло, Билл, – просить Ниро Вульфа быть гостем моей программы.

Она сказала это как профессиональный диктор: все звучало естественно, однако ударения были расставлены таким образом, что не надо было отличаться сверхпроницательностью, чтобы понять, о чем идет речь.

Я улыбнулся.

– Боюсь, он не принял бы вашего приглашения, разве по вы протянули бы провода в его кабинет и вели передачу оттуда. Он никогда не покидает дом по делам и очень редко по другим причинам. – Я опустился в одно из кресел, принесенных Биллом, а он и Дебора Коппел заняли два других.

Мадлен Фрейзер кивнула.

– Да, я знаю.

Она повернулась на бок, чтобы смотреть на меня, не вытягивая шеи, и бедро, обозначившееся под тонким желтым халатом, заставило подумать, что она не такая уж худенькая.

– Это рекламный трюк или ему действительно так больше нравится?

– Я думаю, и то, и другое. Он очень ленив и до смерти боится движущихся объектов, особенно на колесах.

– Прелестно. Расскажите мне о нем побольше.

– Когда-нибудь в другой раз, Лина, – вступила Дебора Коппел. – У мистера Гудвина есть к тебе предложение. – Кроме того, у тебя завтра передача, а ты и не заглядывала в сценарий.

– Боже мой, неужели уже понедельник?

– Понедельник, и половина четвертого, – терпеливо сказала Дебора.

Тело радиопримадонны так резко приняло перпендикулярное положение, как будто кто-то сильно ее толкнул.

– Что а предложение? – спросила она и снова повалилась на спину.

– Он задумался об этом благодаря тому, по случилось с ним в субботу, – сказал я. – Эта великая страна вовлекла его в сложное положение.

Мартовские Беды.

– Подоходный налог? У меня то же самое. Но…

– Это отлично воскликнул Билл Медоуз. – Откуда вы это взяли? Фраза была в эфире?

– Я не слышал. Я придумал это вчера утром, пока чистил зубы.

– Мы дадим вам за это десять долларов. Нет, подождите минуту. – Он повернулся к Деборе. – Какой процент слушателей знает о Мартовских Идах?

– Полпроцента, – сказала она так, как будто цитировала опубликованную статистику.