И далеко, и близко

— Ой, нет, ой нет-нет-нет. Кир! Мамочки! Что мне делать-то? — ему достались четыре стрелы, одна из которых прошла по касательной, зато остальные… Катька не очень-то и помнила, как ухитрилась достать стрелы, как залила раны сначала мёртвой, а потом живой водой, как напоила Кира, который уже едва дышал. А только он открыл глаза, крепко его обняла и кинулась разыскивать Степана.

Она-то думала, что это будет сложно, на нём же невидимка. А оказалось проще простого — кровь, текущая от белой скалы указала, где его найти.

— Степан! — Катька кинулась туда, и уж каким усилием он сам смог снять шапку-невидимку, она и представить себе не могла. Длинная рана на боку, стрела, насквозь пробившая предплечье. — Живой!

— Ну, ненадолго, если ты не поторопишься. А где Кир? — он ещё и улыбаться пытался. Особенно больно не было, наверно, потому что много крови потерял. Степану казалось, что он ничего не весит, сейчас шевельнётся и взлетит.

— Там. Сейчас придёт, как сможет подняться, — Катька уже убрала рану на боку и теперь с отчаянием смотрела на стрелу. — Я не могу. У меня руки дрожат, я не сумею…

— Пусти, я сделаю, — Кир помог побратиму, а Катька сползла по сосновому стволу вниз и уставилась в небо.

— Странно как, я-то жива и невредима, а словно все силы закончились, — мысли текли медленные, и неспешные, как облака, которые отражались в озёре.

— Кать, ты как? Сама-то цела? Катеринаааа! — оба уже даже одежду сменить успели! И, мало того, бодры, свежи и веселы!

— Никогда я их не пойму. Никогда! По мне, так это жуть жуткая, что сейчас было, а они оба ржут и хвастаются, сколько кто кого «сделал» и как именно, — Катерина с трудом сфокусировалась на лицах мальчишек.

— Кать, мы как будто куда-то там торопились? Вроде у нас там Волк, Баюн и Жаруся бесхозные валяются. А до них ещё добираться надо! — Кир на правах брата бесцеремонно поднял Катерину с земли, попросту прихватив её за воротник ветровки. — Давай-давай. Выпей воды и приходи в себя. У нас ещё дела не поделаны, и незваные гости вполне могут прилететь, там невесть что происходит, — он кивнул в сторону, откуда послышались громкие голоса людей, пробудившихся от тумана.

Степан с некоторой завистью наблюдавший, как Кир решительно приводит Катьку в более-менее нормальное состояние, вытянул из её руки шапку-невидимку и быстренько сбегал в ту сторону, откуда раздавались голоса.

— Там царевичи ругаются. Старший, оказывается, младшего приехал звать домой. Его охотники отыскали, царство-то туманно заливало, вот он и понадеялся, что если младший вернётся, то это как-то поможет.

— А младший чего? — вдруг заинтересовалась Катька.

— Да он только про свою эту, как её… Неждану, и говорит! Вроде и не очень понимает, как он здесь оказался. А старшего брата вовсе слышать не хочет. Тот ему пластинку со львом привёз, как подвеска что ли, так псих эту штуку в брата швырнул.

— Недосуг мне с ними сейчас разбираться, — Катерина собрала флаконы с водой, шапку-невидимку, всё сложила и деловито, словно и не она только что в полуобморочном состоянии под сосной сидела, направилась в противоположную от братьев сторону.

— И куда это ты? — Степан удивлённо покосился на побратима. Тот только руками развёл.

— Ты вплавь собираешься через озеро переправляться? — язва Катька, как только в себя приходила, никому уже спуску не давала.

— Ну, не хотелось бы… — оценил расстояние до берега Степан. — Тут можно и не доплыть…

— Вот и мне не хотелось бы. А там есть лодка, — Катька решительно нырнула в заросли. — И, насколько я понимаю, именно на ней приплыл этот несчастный, у которого в голове только его раскрасавица-ведьма.

— А почему ведьма? — Кир опасливо оглянулся. Он-то точно усвоил, что от ведьм ничего хорошего не бывает. От слова совсем!

— Да потому что у неё отец упырь! — непонятно объяснила Катька.

— Так, мы на веслах, а ты, пока мы плывём, объясни, из чего следует, что она ведьма и кто такой упырь! — распорядился Степан.

— Ну, Стёп… Упыри это вурдалаки, типа как вампиры! Как ты ухитряешься ничего не читать и не слышать?

— Да как-то особенно про упырей никто не говорил, — удивился Степан.

— А чего нечисть лишний раз поминать? — пожала плечами Катька. — Упырь, это, как правило, колдун. Только… как бы это… Умерший уже.

— Зомби что ли? — удивились оба.

— Да ну что вы оба, в самом-то деле! Какие у нас тут зомби! Никакие они не зомби, а просто умершие колдуны, которые и после смерти не упокоились, да и какой им может быть покой? Вот и продолжают по земле ходить, да зло творить. Они людей не заражают укусом, а просто едят, им для существования человеческая кровь нужна, поэтому людоедами и становятся. Понимаете?

— Нда… Чё-то романтикой фильма «Сумерки» тут и не пахнет, — пробормотал Степан.

— Однозначно, бро, — Кира замутило, и он стал упорно смотреть на воду.

— Так вот. Жил-был колдун, у него была дочь. А потом он умер, да и стал упырём. Дочь принялась ему пищу поставлять, то есть заманивать людей в лес. И тут этот упырь не один, — Катерина хмуро посмотрела на правый берег озера.

— А ты откуда знаешь-то? — удивились мальчишки.