И даже небо было нашим

Я еще несколько раз виделась с Даниэле, но после той сцены у полицейского управления недоверие между нами усилилось. Он уже не был уверен, что может считать меня своей союзницей. Я в отношении Даниэле испытывала те же сомнения. Я даже не рассказала ему о посылках из «Амазона» и хранила для себя одной этот секрет — секрет, который еще больше отдалял меня от всех. Мама по телефону всегда повторяла одну и ту же фразу: «Ты еще молодая». Вначале это звучало как утешение: «Ты еще молодая, можешь все начать заново», но постепенно переросло в зловещее напоминание: ты еще молодая, но это ненадолго, тридцать один год, тридцать два, пора уже начинать все заново. А что начинать? Мне казалось, что ход времени, как его воспринимали другие, как когда-то воспринимала его и я, теперь для меня остановился. Это случилось до смерти Николы, до ухода Берна; возможно, это произошло в тот миг, когда я осознала, что с моим чревом что-то не в порядке. Мои часы остановились и с тех пор показывали только этот миг.

По крайней мере, с деньгами у меня дела пошли лучше. Одна молодая пара из Ночи, мечтатели и энтузиасты, наняли меня консультантом. Они хотели заняться сельским хозяйством по принципу пермакультуры. Я не знала, известно ли им, что я замешана в истории с убийством полицейского, возможно, их это не интересовало. С другой стороны, об этом давно уже перестали говорить.

Затем владелец нескольких участков в здешних местах захотел арендовать у меня теплицу. Платил он мало, но регулярно. Кроме того, отец каждый месяц посылал мне деньги. Долгие годы я думала, что в моей жизни он был единственным лишним человеком. Потом, когда он перестал разговаривать со мной, я твердила себе, что, если бы только наши отношения наладились, моя жизнь стала бы идеальной. Теперь мне это казалось ребячеством. Я узнала, что он говорил обо мне как о «специалисте по одному из направлений в агрономии».

Два года. С тех пор как Данко был задержан береговой охраной и без сопротивления доставлен в полицейское управление по обвинению в вооруженном нападении, захвате заложников, пиратстве и терроризме, — и до того дня, когда мне позвонили из «Медитерранеа Трэвел», турагентства во Франкавилле-Фонтане, и сообщили, что на меня оформлен авиабилет и вылет назначен на завтра.

— Вы ошиблись номером, — сказала я.

Моя собеседница на другом конце провода с кем-то посовещалась, затем сказала:

— Я говорю с синьорой Гаспарро? Терезой Гаспарро, родившейся в Турине 6 июня 1980 года?

— Да, это я.

— Так ведь мы говорили с вами вчера. Вы что, не помните? Вы попросили меня срочно заказать авиабилет.

Я почувствовала мощный выброс адреналина. Словно что-то начало пульсировать у меня в руках и ногах. Это он. Он вернулся.

— Ну конечно. Извините за рассеянность. Вы не могли бы повторить мне координаты рейса?

— Вылет из Бриндизи в 9:45. Пересадка в Мальпенса. Вылет рейсом «Айслэндэйр» в 23:40. Прибытие в час сорок пять утра.

В момент, когда она позвонила, я пересаживала клубнику. Жирная черная земля набилась мне под ногти.

— Я вам немного завидую, — продолжала моя собеседница. — Я побывала там два года назад, и это было самое прекрасное путешествие в моей жизни. Обязательно посмотрите ледник, который спускается прямо в море. А еще не упустите прогулку на катере среди айсбергов. За три дня, конечно, мало что можно успеть, но это — самое необходимое.

Я спросила, можно ли забрать билет в агентстве. Она ответила, что билет электронный, и она уже выслала его мне по почте. Если я захочу, она может оформить и посадочные талоны. И еще она попросила подтвердить, что с собой у меня будет только ручная кладь.

Не помню, как закончился наш разговор, возможно, я просто повесила трубку. Чуть позже я изучила на экране компьютера посадочный талон на Рейкьявик и задумалась, стоит ли его распечатывать: я боялась, что он может исчезнуть, если я нажму не на ту клавишу.

Я внимательно прочла все правила авиаперевозок написанные крошечными буквами в билете, как будто в них могло скрываться что-то очень важное. Но ничего не обнаружила. Только номер места, максимальные размеры ручной клади, рекламу отеля, который обещал сорокапроцентную скидку на посещение «Голубой Лагуны» и фотографию мужчины и женщины, завернувшихся в банные полотенца и сквозь облако серных паров созерцающих горизонт.

Мне надо было измерить чемодан на колесах, уложить в него вещи, выяснить, какой может быть сейчас максимальная и минимальная температура в Рейкьявике, а еще, пожалуй, привести в порядок волосы, которые я в последнее время привыкла подстригать сама кухонными ножницами. Вместо всего этого, я вышла из дому и уселась под навесом беседки. Лето уже было на исходе, вечер наступал внезапно, но еще полчаса или чуть больше закат заливал поля ярко-алым светом.

Скатерть с картой мира так выгорела на солнце, что верхний слой клеенки осыпался мелкими чешуйками. Только на отдельных участках можно было угадать, какого цвета они были изначально. Я потрогала отслоившуюся бледно-розовую чешуйку, на которой было написано: «Исландия». Дрейфующий кусочек материка.

7