И дети их после них

Хасин проснулся. Первая его мысль была о Корали. Вторая – о зубах, которых во рту не было. Он провел ночь в гостиной, на диване-кровати, и теперь у него ныло все тело. В обрамлении открытого окна развевались занавески. Издали доносилось тихое ворчание машин, проезжавших по соседнему акведуку. Он полежал немного, не двигаясь. Он думал.

Накануне приезжали Себ, Саид и Элиотт, они вместе провели здесь вечер. К трем часам ночи двое первых ушли, а Элиотт остался на ночь. Вон он до сих пор сопит по ту сторону журнального столика, растянувшись на надувном матрасе. Во сне он сбросил с себя простыню, и теперь были видны его крепкий торс, белые трусы и тонкие, как у покойника, ноги. Кожа да кости. Но при этом густо поросшие черными волосами.

Хасин приподнялся на локтях. В нос ударила жуткая вонь. Он огляделся по сторонам. Этот сукин сын опять, должно быть, справил нужду в углу. Он жил у них уже почти два месяца, они регулярно выводили его на прогулку, учили, тыкали носом, но все без толку, это было сильнее его. И все же он такой прикольный. Хасин улыбнулся, представив себе, как тот потихоньку делает свои дела, пока все дрыхнут.

Приятели пришли около восьми вечера, как приходили всегда, с тех пор как Хасин и Корали вернулись из отпуска. Потом началась обычная петрушка: косяки, пицца, включили плейстейшен, поиграли в «Фифа», попивая «Тропико». На ковре в гостиной до сих пор валялись картонные коробки из-под пиццы, пепельницы, полные окурков, джойстики, разбросанное шмотье. Хасин созерцал поле битвы с легкой грустью. Завтра на работу. Это был последний их беззаботный вечер, отпуск кончился. Впрочем, на этот раз Корали их совсем не доставала. Без слов дала закончить «Кубок мира». Во всяком случае, с тех пор как у нее есть собачка, да еще если дать ей затянуться, с ней очень даже можно договориться. Правда, в какой-то момент пришлось все-таки переключиться на «Супер Марио». Это было довольно муторно, потому что тройника для телеприставок у них не было, пришлось отключать плейстейшен и включать просто телик. А под хорошим кайфом такая процедура могла занять минут двадцать.

Хасин сходил на кухню за мешком для мусора и начал собирать с пола все, что там валялось. Надо прибраться, пока Корали не встала. Она заснула на диване-кровати почти сразу после полуночи, это ее время, и он отнес ее на руках в спальню. Тут-то и началось настоящее веселье. Мужская компания – можно было не стесняться в выражениях. Элиотт крутил одну самокрутку за другой – все толстенные, набитые до отказа, – и они ржали до колик. В частности, над Себом, который собрался выиграть Кубок мира с Камеруном.

– Да никогда этого не будет, чувак, можешь хоть сто лет играть.

– А какой интерес выигрывать с Бразилией? Нет, серьезно? Где тут челлендж?

– Сам ты челлендж.

– Заткнись. Ты кого берешь? Бразилию?

– Ага, Бразилию.

– Ну и дурак. Взял бы Нидерланды.

– Какие еще Нидерланды? На кой мне эти Нидерланды?

У Элиотта была слабость к Аргентине. Хасин колебался между сборными Германии и Англии, обе команды солидные, игры получались длинные, можно бить угловые с сорока метров, перехватывать мяч на лету – трах-бах, гооооол!!!! – а не топтаться без толку посреди поля. Он играл «4-2-4» и бил все подряд. Саид остановил свой выбор на «Скуадра Адзурра» – итальянской сборной. «Синих» не выбрал никто. После ухода Платини эти придурки вообще не способны были выиграть что бы то ни было.

Зубы Хасин нашел в конце концов рядом с ножкой галогенной лампы. Он понюхал их, прошел в ванную. Он был босиком, в трусах и футболке с надписью «Just do it» на спине. Почистив протез зубной пастой, он надел его. Всякий раз он пару секунд ощущал некоторый дискомфорт, какое-то механическое чувство. Но потом зубы естественным образом занимали свое место в верхней челюсти. Он посмотрелся в зеркало. Ровные, красивые – супер. Вставные.