И девять ждут тебя карет

– Значит, он врет. Вероятнее всего, он выстрелил сам и… – Но я увидела лицо Берты и остановилась. Через несколько секунд я добавила, уже спокойнее: – Простите, Берта. Во всяком случае, я просила вас только рассказать мне, что говорил Бернар. И я… я почти уверена, что все, что он сказал, в основном верно. Просто не могу заставить себя… заставить себя поверить…

– Да, мисс. Понимаю.

Я посмотрела на нее:

– Мне так стыдно, Берта. Я думала только о себе и забыла, что вы сейчас должны чувствовать. Простите. Мы ведь с вами товарищи по несчастью, правда?

Она молча кивнула.

Как ни странно, но, узнав правду, я успокоилась и сказала:

– Послушайте, Берта, мы должны напрячь все свои силы ради Филиппа. У нас очень мало времени. Позже можно все спокойно обдумать и решить, кто виновен, а кто – нет. Сейчас, я думаю, надо исходить из того, что все они замешаны в этом деле, даже если в глубине души мы сомневаемся. Я совершенно уверена, что мадам и мсье Леон виновны, – вернее, я это знаю. И страшно ругаю себя за то, что не увидела этого раньше. Но кто бы мог представить себе, что рядом замышляется убийство? Такое бывает только в романах. Как можно подозревать в столь ужасном деле людей, которых видишь каждый день? Наверное, мне надо было подумать об этом еще тогда, когда в Филиппа выстрелили в лесу. А Рауль… Рауль был здесь, он сам подтверждает это. Бернара сразу же отправили в лес, и он вынул пулю, а потом послали другого человека, который якобы нашел пулю, но уже не от того ружья. Да и я была права, когда подумала, что мсье де Вальми известно, что я владею французским: я крикнула убийце в этой березовой роще, чтобы он не стрелял, по-французски и говорила на том же языке с Филиппом всю дорогу, когда мы возвращались домой. А случай с балконными перилами: как ты думаешь, Берта, наверное, перила и сломанные качели были подготовлены на всякий случай? Ловушки, которые рано или поздно сработают?

– Да.

– А сигнал «кадиллака» – это нужно было только для того, чтобы Филипп бросился на балкон, упал и разбился? – добавила я дрожащим голосом. – И этому я тоже должна поверить?

– Я не знаю, о чем вы говорите, мисс. Какой сигнал? Бернар ничего не говорил ни о каком сигнале.

– Да? Ну ладно, оставим это. Слава богу, пока самого худшего не произошло. А сейчас нам надо подумать о том, что делать дальше.

Пытаясь упорядочить свои мысли, я опустила глаза. И постепенно у меня начало складываться представление о плане, который разработали де Вальми. Я не хотела размышлять о подробностях, лишь об общих чертах; пыталась заставить себя рассмотреть этот план хладнокровно и по порядку, начиная с того момента, когда ничего не подозревающий Ипполит отправил Филиппа в Вальми и тем самым передал его прямо в руки убийцам…

Первый шаг, который они немедленно предприняли, – избавиться от единственного близкого Филиппу человека, которому Ипполит полностью доверял, от няни мальчика. Кто-то должен был ее заменить, и они сочли самым подходящим найти девушку-сироту, без покровителей, которая в случае, если что-нибудь произойдет с ее питомцем, не смогла бы обратиться за помощью к друзьям или родственникам, способным защитить ее от возможных обвинений в неосторожности (или даже в чем-нибудь похуже), если бы возникли подозрения. Поэтому мадам де Вальми обратилась к одной из своих английских знакомых, которая, как ей было известно, раньше рекомендовала в прислуги нескольких девушек из приюта. Идеальный вариант – девушка, которая, растерявшись от непривычных условий новой работы, новой страны и нового, непонятного ей языка, вряд ли будет способна что-то заметить и не сможет защитить себя… Отсюда даже слишком явно выраженное пожелание, чтобы новая гувернантка была обязательно англичанкой… И инстинкт, подсказавший мне, что надо скрыть, что я наполовину француженка и выросла во Франции, каким бы абсурдом ни казалось это на первый взгляд, не подвел меня.