И это все, за что я борюсь (СИ)

— Ну-ка привстань. Тебе нужно выпить это. Залпом.

Я приподнялся на локтях, пытаясь терпеть ту боль, которой зажглись порезы на руках. Лорента поднесла чашку с чем-то странно пахнущим к моим губам. Я жадно глотал противную горькую жидкость, пока не выпил все до последней капли.

— Я прибью тебя, Тадар, если это не поможет. — Пригрозила она старому наставнику, вставая, — А ты, Бейв, попытайся уснуть. Я принесу твою одежду и бритву. А еще надо будет тебя подстричь — тебе совсем не идут длинные волосы.

Я устало улыбнулся ей, и в беспокойном разуме мелькнула мысль о том, что мой рискованный побег удался — я был в безопасности, имел возможность восстановиться и собраться с мыслями, чтобы отомстить Солзу. Пусть этот ублюдок не думает, что я позволю ему спустить это с рук.

Провалившись в тревожный некрепкий сон, я очнулся где-то посреди ночи. Жар немного отступил, и мне уже не было так холодно, к тому же, кто-то накрыл меня тяжелым мягким одеялом.

В подземелье, напоминавшем лабораторию, все еще горели факелы, и вскоре я заметил Тадара сидящим за столом. Он судорожно что-то писал на скрюченном пергаменте, даже не собираясь укладываться спать. И тут-то до меня дошло, почему он не ложится — ему негде.

Возможно, это было крайне не вовремя, но меня обуял нечеловеческий стыд. Я зашевелился в постели, пытаясь выбраться из плена тяжелого одеяла, тем самым привлекая к себе внимание наставника.

— Мастер, простите, — Залепетал я. Мой голос был хриплым и простуженным, — Я занял вашу кровать, я не знал.

— Бейв, прекрати. Тебе нельзя сейчас вставать. — Тадар поднялся с места и подошел ко мне, — Лежи спокойно, скоро придет Лорента. Тебе что-то нужно?

— Это ваша комната, простите. — Не отступал я.

Должно быть, я вел себя глупо, как чересчур хорошо воспитанный и одновременно упрямый ребенок.

— Это не комната, это моя алхимическая лаборатория. А живу я наверху. Тебе сейчас туда никак нельзя.

— Понимаю. — Признался я, — Но… разве здесь меня никто не найдет?

— Про это место во всем братстве знали три человека. Ну… до вас с Милит. Мы с Лорентой решили, что вы особенные, и вам можно доверить эту информацию.

— Я никому не расскажу, что вы алхимик. — Поклялся я, понимая ход его мыслей.

Тадар тихо рассмеялся, отведя взгляд:

— Я не могу спокойно смотреть на тебя — в твоем возрасте я был точно таким же. Ты даже представить не можешь, какое для нас облегчение, что ты выбрался из этой передряги. Честно говоря, весь наш план шел прахом, я уж и не знал, как быть.

— Скажите, — Опомнился я, — Милит. Она…?

— Она только и говорила о тебе. Бейв, ты и представить не можешь, как она переживала, места себе не находила. — Затараторил он.

— Но где она сейчас?

— Оу, эм… Я отправил ее за город. Мне невыносимо было смотреть, как она сидит здесь в четырех стенах, не в силах что-то сделать, пока я пытаюсь создать бомбу для твоего спасения. И я решил, что она сможет найти один ингредиент…

— Вы собирались подорвать тюрьму? — Удивился я?

Тадар хихикнул:

— Нет, совсем нет. Там была совсем другая суть, я когда-нибудь расскажу тебе. А сейчас тебе нужно отдыхать.

Я и вправду отвратительно себя чувствовал — каждая рана болела, ноги выкручивало, словно от невиданной усталости, да и голова еще до конца не прояснилась. Я опустил голову обратно на подушку, натягивая одеяло по самый подбородок, и как раз в этот момент еще одна дверь, что вела, скорее всего, на лестницу, открылась, и на пороге появилась Лорента с кучей моей одежды. Я тут же приободрился, желание помыться и привести себя в человеческий облик победило и усталость, и боль.

— Бейв, какого черта ты не спишь? — Обратилась ко мне женщина, — Я сказала, что тебе нужно…

— Не спится. — Пожал плечами я.

— Боги, какие вы с ней неугомонные! — Наемница вывалила всю одежду на кровать, прямо поверх одеяла.

— Зачем мне столько? — Нахмурился я.

— Я не знаю, что из этого свалится с тебя, а что будет болтаться, как на вешалке. В любом случае, любая из твоих тряпок стала тебе велика. Ты вообще жрал что-нибудь в этой проклятой тюрьме?

Я проигнорировал ее слова, хватаясь за чистую рубашку. Не до конца зажившие раны на спине застонали от резких движений, но я не придал им никакого значения:

— Мне нужно помыться, иначе я сойду с ума.

Лорента провела меня в общую ванную братства, которая, естественно, пустовала ночью, и попросила поторопиться, чтобы никто ничего не заподозрил, поэтому я выжимал из себя все силы, сдирая с кожи корку грязи жесткой мочалкой. Под конец мне казалось, что все мое тело горит огнем, но в общем-то я был доволен результатом и взялся за бритву, чтобы избавить свое лицо от жуткой спутанной бороды, которая добавляла мне лет десять возраста.