И это взойдёт

– Интересно, да? Одна и та же мысль одновременно приходит в голову множеству людей. Вы верите в то, что наши мысли рождаются именно в нашей голове?

– Вы хотите поговорить про ноосферу? – я не мог понять, чего он добивается.

– Это в вашей голове родилась мысль уехать в Литву? Как вы думаете? Или вам ее забросили? Тогда кто и зачем?

Я потерялся. Мне казалось, что мы такие карлики в толпе резидентов, что все происходящее с Future Vision совершенно незаметно там, наверху. И никто не видит, как мы тихонько пакуем чемоданы. А оказалось, что мы как на ладони, если даже не под микроскопом.

– Юридически, – в своем кино я уже видел себя мальчиком в картонных рыцарских доспехах, скачущим навстречу громиле на исполинском коне. – Юридически мы в своем праве. От «Школково» мы получили не инвестиции, не субсидии, не кредит, за которые должны были бы предоставить долю в бизнесе или еще какие-то обязательства, а грант. Грант не подразумевает возврата вложенных денег. Это безвозвратная поддержка, меценатская.

– Вы думаете, я не знаю, что такое грант? – в его голосе звучала не то насмешка, не то угроза. – Юридически вы все делаете грамотно. А если по-человечески?

– А что по-человечески? – взвился я. – Остаться здесь и закопать все, на что мы потратили годы?

– Вы гонитесь за деньгами, но вы не найдете их там. Вы там не нужны. Вы станете просто дешевой политической разменной картой. Вы же знаете, откуда взялись ваши стеклянные офисы, безбедная жизнь и смузи?

– Я не пью смузи, – фыркнул я.

– Вы же понимаете, что в какую-то больницу не купили УЗИ или аппарат вентиляции легких, где-то дети не получили учебников или грамотного учителя, чтобы вы сидели в тепле, уюте и изобретали? Это народ оторвал от себя последнее и сделал ставку на вас. Надеясь, что вы создадите что-то дельное, что изменит жизнь к лучшему. А теперь вы, как крысы, сожрав все, бежите на чужую жирную помойку за длинным долларом. Совесть-то не плачет?

Ну вот наконец то, чего я и ожидал, – давление на чувство долга. Навязывание вины. Начинал бы сразу с этого, а то «Обмани меня», «откуда берутся наши мысли». Знал же, чем все в итоге обернется.

– Мы бежим не за деньгами. Дело не в них, а в том, кто мы, что делаем и зачем. Мы хотим создавать нечто новое и важное, чтобы воплотить его в жизнь. А здесь никакой интеллектуальный продукт не приживается и не начинает дышать. Вы душите все живое, вы перессорились со всем миром, так что все двери для нас закрылись. Если мы останемся здесь, наши усилия точно сдохнут, как крыса в вакууме. Мы бежим за будущим и за надеждой.

– Не надо этого делать, – сказал Поленов. У него это получилось даже по-отечески. – Все будет и здесь.

И вдруг запел:

Надо просто выучиться ждать.

Надо быть спокойным иупря-а-мым…

«Напился он, что ли?» – подумал я. Но Поленов выглядел вполне трезвым. Черт знает этих топ-чиновников. Говорят, их учат так пить, чтобы всегда оставаться огурцом.

– Вы подумайте над тем, что я сказал, – подытожил Поленов, взял меня под руку, как барышню, и повел назад к особняку, хотя я предпочел бы еще побродить по саду. – А главное, подумайте о том, как и когда появилась в вашей голове мысль бросить Россию и уехать в Прибалтику. И в вашей ли голове она родилась?

И он неожиданно, очень чувствительно, вбуравился пальцем мне в череп, как будто хотел просверлить в нем дыру. «Все-таки пьян», – понял я. От этой мысли сразу стало как-то легче и веселее.

И тут вдруг во мне взбрыкнуло пьяное нечто. Нечто, решившее пойти ва-банк. И я, не успев особенно задуматься, предложил:

– Вы хотите, чтобы мы остались? Предлагаю сделку. Мне очень надо найти одного человека. Девушку. Она потерялась. Я скажу вам ее имя, а вы, используя свои связи в спецслужбах, скажете мне, где она. И Future Vision останется в России, – я не собирался выполнять условия этой сделки, но мне показалось, что это хороший шанс найти Флору.

Он лишь удивленно покосился на меня:

– Я не предлагал вам сделки. Я взываю к вашему здравому смыслу и чувству… родины. (Чтобы подобрать последнее слово, ему понадобилось время.)

– А вы подумайте, не говорите сразу нет, – произносить эту фразу на переговорах меня научил Вадим, и (на удивление) она обычно работала. Подумав, люди действительно соглашались на предложенный вариант.

– Ее зовут Флора Елисеева. Если вы мне скажете, где она, я сделаю то, что хотите вы.

Поленов очень странно дернулся и ускорил шаг.

На Вадима я наткнулся почти сразу, как только вернулся к праздничной толпе. Мы еще пару раз накатили и решили, что пора валить.

На проходной нам вернули мобильники, и я тут же включил свой, чтобы вызвать Uber. Мобильный интернет здесь почти не ловил, приложение со скрипом загрузилось и долго-долго подтягивало карту. Когда же изображение местности наконец появилось, телефон уверял, что мы совсем не среди леса на Рублевке, а в аэропорту Домодедово.

– Ого, да здесь GPS-сигнал глушат, – Вадим заглянул мне через плечо.

– Похоже, – кивнул я. – Чтобы дроны не запускали.

– И чтобы не чекинились.