И это взойдёт

– Я понял! – рассмеялся я. – Здесь водится редкий покемон-гоу, и Поленов боится, что другие его поймают.

Вадим вежливо усмехнулся. Ну да, ну да, юмор – не мой конек.

– Смешно, конечно, но как мы будем добираться домой? Как мы вызовем такси? – напарник поежился и выдохнул облачко пара. Несмотря на июнь, ночь выдалась прохладной, и уматывать надо было поскорее, пока мы не окоченели.

На дороге еще стояли припаркованными десятка три машин гостей. Мы попытались набиться в попутчики в пару из них. Нас вежливо отшили, и мы поперлись пешком вдоль леса по обочине шоссе.

Места показались мне смутно знакомыми. Как будто однажды уже был здесь (черт, опять дежавю) и меня обокрали до нитки. Поэтому я постоянно проверял содержимое карманов, хлопал себя по брючинам и заглядывал в мобильник. А потом увидел ее – автозаправку на развилке. С основной дороги вбок стекала узенькая асфальтированная дорожка. И тут я все вспомнил. Я действительно бывал здесь раньше. Мне не пригрезилось. Я был тогда совершенно зеленым пацаном. Черт побери, я даже был еще девственником. Сейчас, говорят, это снова модно. Но когда мне было девятнадцать, это считалось каким-то отстоем и позором. Я искал способ избавиться от девственности. Все подворачивавшиеся варианты отвращали меня. И тут появился реальный, настоящий – Флора. Но что-то пошло не так.

Марина. Потерянная бабочка

Занятия, требующие внимания к мелочам, помогают восстановить достоинство, которому нанесен урон. Имея перед собой маленькое простенькое дельце, хватаешься за него, делаешь шаг вперед, потом хватаешься за следующее, а потом – еще за одно. Это помогает не придавать чрезмерного значения всему ужасному, что произошло, и позволяет хотя бы куда-то двигаться.

Взять бокал. Приложить его к губам, не отпивая. Подойти к группе беседующих. Покивать произнесенным чужим словам. Мягко, серебристо рассмеяться, когда засмеются все. Чуть нахмуриться, когда все серьезны. Повернуться к фотографу, когда попросят. Перейти к другой группе. Найти Бориса и слегка улыбнуться ему. Все шло хорошо. Правильно. Я чувствовала уверенность, безопасность, какую-то утешенность. Как если бы я была ребенком, и меня после долгих слез обняли и дали конфету. Словно неведомым мне образом все оказалось под контролем.

Пространство было плотным, как густой туман, из-за множества людей и предметов, наполнявших его, бесконечно произносимых слов, музыки, ароматов духов. Мне казалось, воздух цепляется за меня как вода, полная водорослей. Но я плыла в нем уверенно, каждое движение получалось замедленным, элегантно-плавным. Вечерело, зажгли фонари. Из темноты вынырнула Ирина, и я скорее прочитала по ее губам, чем услышала:

– У вас все в порядке? Кажется, вы потеряли сережку.

– Сережку? Какого Сережку? – вздрогнула я.

Вместо ответа она дотронулась до своего уха. Я машинально потянулась к своему и не нащупала на нем бабочки Van Cleef. Невесомой, золотистой, с перламутровыми крыльями и брюшком-бриллиантом. Вчера вечером Борис открыл мне второй, маленький семейный сейф (первый я не видела открытым вообще никогда) и дал эти серьги – так церемонно, что стало понятно: настоящее сокровище. Он мне его доверил. И теперь его нет. Паника хлынула в меня, переполнила до краев и растеклась вокруг. Кажется, даже мое платье и скатерти на столах пропитались ею. Я бросилась ощупывать себя, сканировать взглядом землю, кончиками пальцев трогать все вокруг, ища сережку. Что-то блеснуло в траве, и на искру тут же наступил черный мужской ботинок. Я присела на корточки и стала отпихивать эту чужую ногу, но под ней была просто гранитная крошка. Вдруг перламутровый отсвет заплясал под столом. Я упала на колени и стремительно поползла к нему, расцарапывая руки о жесткую, влажную траву, о ее колкие стебли. Перелив света оказался обманкой, но тут же меня поманил другой – яркий, пронзительно-чистый. Я устремилась к нему, путаясь в подоле платья, потеряв туфлю. Оглушал стрекочущий гул, все перед глазами мерцало. Потом поняла, что это были фотовспышки. Я не успела дотянуться до поблескивавшей цели – жесткая рука сжала мое плечо и потянула вверх, заставив подняться на ноги.

«Немедленно в дом», – прошипел Борис и широко улыбнулся (не мне).

Вся игра света, переливы и сверкание сразу померкли, как будто мне на голову упало пыльное покрывало.

«Он заметил, он увидел, что я потеряла сережку», – я шла к дому, дергая себя за ухо и на ходу сочиняя оправдания. Взгляд Бориса сверлил мне затылок.

Мы вошли.

«Ступай к себе и сегодня больше не появляйся», – сухо приказал-попросил Борис.

Я стала подниматься по лестнице. Он стоял внизу и смотрел, пока я не дошла до второго этажа. Потом хлопнула входная дверь – он вышел. Праздник для меня закончился. Каким же он оказался коротким! Я даже не успела разрешить себе обрадоваться по-настоящему.

Экзамен я провалила.

Мы увиделись с Борисом только за завтраком. Он жевал молча. У меня все заледенело внутри, но я набралась решимости и спросила: