И грянул шторм

Нет жалости, нет силы, которая управляла бы этим. Огромный и сногсшибательный, как бешеный боевой конь, потерявший седока, непокорный океан разливается по земному шару.

Герман Мелвилл

Двигатель был мертв, и такая же судьба вскоре ожидала Берни Веббера и его команду, если только они не смогут заставить маленькую спасательную лодку снова двигаться. У крепкой лодки был один недостаток: двигатель глох, если лодку при движении слишком сильно качало. Энди Фицджеральд начал осторожно пробираться с носа к моторному отсеку, который был расположен прямо перед рубкой рулевого. «CG36500» продолжала раскачиваться и бешено реветь, пока Фицджеральд старался покрепче держаться за леер. Ему было бы легче ползти по узкому мостику, но тогда было бы не за что держаться. Фицджеральд посмотрел вниз на ледяные волны сталкивавшиеся с бортом лодки. Энди думал, сколько он сможет продержаться, если его выбросит за борт. «Не слишком долго, так что держись», – подумал он про себя, крепче сжимая леер.

Он добрался до моторного отсека и пролез в маленькое пространство, которое казалось еще более тесным из-за его сырой, тяжелой одежды. Когда он был внутри отсека, еще одна тяжелая волна ударила в спасательную лодку, швырнув Фицджеральда по отсеку. Энди закричал, когда его, как тряпичную куклу, стукнуло о раскаленный мотор. Страдая от ожогов, ушибов и царапин, Фицджеральд каким-то образом смог побороть боль, удерживая рычаг ручной подкачки и ожидая, чтобы бензин начал поступать в двигатель. Энди смог снова завести мотор мощностью 90 лошадиных сил, и когда тот ожил, Веббер заметил, что волны изменились. Теперь они были еще более огромными, но разбивались дальше. Это доказывало Берни, что они с экипажем совершили невозможное. Они перебрались через Чатемскую отмель.

Но во многих смыслах их кошмар только начался. Берни знал, что теперь они находятся за пределами отмели, но не имел представления об их точном местоположении. Он нажал на газ и направился глубже в пасть шторма. «Если бы я только сумел добраться до плавучего маяка Поллок-Рипа, тогда, думаю, мы будем в порядке», – сказал он себе. «Я надеялся увидеть плавучий маяк и направиться к нему, по крайней мере немного успокоиться, зная, где мы находимся», – написал Веббер в своих мемуарах. У него не было компаса, а рация была настолько забита переговорами, что сейчас была для него абсолютно бесполезна. Четыре человека оказались одни перед лицом самых могучих волн из всех, когда-либо виденных ими.

Это был танец гигантов, волны высотой от восемнадцати до двадцати одного метра поднимались и падали. Чувства людей обострились, и когда лодка поднималась на вершины волн, их атаковал ревущий ветер, а потом, круто спускаясь во впадины, они погружались в жутковатую тишину. Все вымокли в пробирающей до костей океанской воде, но в них было столько адреналина, что они почти не замечали этого. Каждый раз, когда лодка ныряла к подошве волны, ледяные брызги и пена били их по лицу, а Веббер боролся со штурвалом, не давая лодке потерять устойчивость. Они наклоняли колени, пытаясь подготовиться к удару следующей набегавшей волны. Пока Веббер держал штурвал, Ливси, Фиц и Маске мертвой хваткой держались за леер, понимая, что, если их выбросит из лодки, их, скорее всего, никогда не найдут. Три члена экипажа знали, что они идут дальше в море, и про себя молились, чтобы Берни продолжал делать правильные движения.

Это был танец гигантов, волны высотой от восемнадцати до двадцати одного метра поднимались и падали. Чувства людей обострились, и когда лодка поднималась на вершины волн, их атаковал ревущий ветер, а потом, круто спускаясь во впадины, они погружались в жутковатую тишину.