И хочется и колется

Гепардовна выплывает из-за угла как бригантина под парусами. Судя по всему, в корму ей дует попутный ветер. На лице – приколоченная гвоздями улыбка. Кривая и фальшивая. Видать гвозди ей завезли не по размеру – вон как табло перекосило.

Ну как? – хочется спросить, но я сдерживаюсь, потому что злорадствовать прилюдно некрасиво, а я стараюсь быть вежливой девушкой.

– Здравствуйте, Белая Лилия! – приветствует она меня. Мне не нравится ни её язвительный тон, ни то, что она перешла на «вы». – Или, может, Северина?

И тут я поняла, что у меня гвозди тоже бракованные. Шляпки слабые. Молотком – шварк! – и отвалились. Мне и в зеркало смотреть не нужно: ресницами хлопаю, выражение лица идиотское, ответить ничего не могу. У меня в горле осиновый кол торчит. Или топор. Это лучше у Гепардовны поинтересоваться, чем она мечет исподтишка.

– Сразу бы сказали, что вы жена Геннадия Романовича, а то устроили здесь показательное шоу.

У меня в глазах потемнело. Её слова слышали все. Вон, торчат – работу бросили, уши навострили. Сейчас по офису покатится волна сенсационных новостей. Какая богатая пища для сплетен!

– Ну, что вы, Евангелина Гербертовна, – я стараюсь, чтобы меня язык не подвёл и голос петуха не дал, – настоящий профессионал здесь вы. Мастер по спецэффектам. Впечатлили всех.

Я обвожу взглядом коридор.

– Так это правда? – смотрит она пристально. Грудь у неё волнительно поднимается. Дышит слишком глубоко. Распирает её, видимо, изнутри.

А что мне оставалось? Судя по всему, кто-то решил сыграть по-крупному. Ещё бы знать, зачем, но это тоже позже.

– Да, – говорю я, глядя Гепардовне в глаза. – Господин генеральный директор Геннадий Романович Северин лгать не привык. Или у вас есть повод сомневаться в его словах?

Гепардовна сглотнула. Кадыка у неё нет, но шея дёрнулась так, будто она, как удав, жирную мышь протолкнула в пасть.

Отлично. Я её сделала. Но вкуса победы не чувствую. Слишком горькая пилюля мне досталась. С острым привкусом опасности и неизвестности.

Я его убью. Точно. Ну, Крокодил, погоди!

25. Смеёмся и плачем

Геннадий

Мы купили смартфон и три платья для Лили. А ещё сумочку, туфельки, детское кресло в машину, радиоуправляемого трансформера и кучу новой одежды для Костика.

Омываемый искренним восторгом в глазах мальчишки, я подавил в себе желание смести всё подряд, а заодно и ювелирный магазин обчистить.

Надо остановиться. Не всё сразу. А то последствия могут быть непредсказуемыми. Как бы всё, что я уже накупил, боком не вылезло.

С детским садом и логопедом я вопрос решил одним махом. В частном заведении нас встретили с распростёртыми объятьями. Уверили, что у них самое лучший в мире оазис детства с самым квалифицированным и замечательным логопедом. Два зайца одним ударом. Я наслаждался.

Мы обо всём договорились с милой заведующей, дело оставалось за малым: забрать и принести документы. Но без Лили я не рискнул. Моё шестое чувство подсказывало: не стоит зарываться и перегибать палку. Но до приезда бабули я должен решить большую часть вопросов.

Лилькин звонок натолкнул меня на гениальную идею. Естественно, я осознавал, на что шёл. Но кто ей говорил, что будет легко?

И когда мне позвонила Анна, мой секретарь, я уже точно знал, что сказать. Евангелина будет в шоке. А до завтра весь офис облетит благая весть. И пусть думают, что хотят. Лилька и впрямь мне жена, так что я ни словом не солгал.

Я поглядываю на часы. Время к обеду, мы с пацаном голодные, а мама его всё ещё на работе. Надо бы поторопить её, что ли. Чем таким важным она занята и что успела натворить, если ей пришлось ко мне обращаться, а Евангелине – проверять её?

И когда я полон решимости выдернуть её из офиса, как морковку, Лилька наконец-то звонит.

– Я иду к метро, если удобно, забери меня, пожалуйста.

Вообще-то я собирался её из офиса забрать, но она, как всегда, всё делает по-своему. Ну, ладно. Будет о чём поговорить.

– Жди, – коротко командую и поглядываю на Костика. Он смирно сидит в детском кресле на заднем сидении.

Вообще-то я думал, что дети его возраста противнее, что ли. Капризные, с истериками да неумением слушаться. Лилькин ребёнок мне нравится. И в магазине ничего не клянчил, и головой о пол не бился – наблюдал я сегодня картину, – и характер показывать не спешил.

Покладистый и неконфликтный – так бы я сказал. С ним… легко.

– Мы договаривались. Я бы тебя из офиса забрал, – открываю перед Лилькой дверцу, но она лезет на заднее, где её сокровище спрятано.

– Ух ты! – восхищается она. – Да ты крутышка, Константин!

Похлопывает по креслу, целует сына, ерошит ему густые волосы.

– Смотги, мам! – показывает Костик новый смартфон. – Это мне папа подагил!

Лилька бросает на меня испуганный взгляд, но я и ухом не веду. Она ж не знает, что мы договорились. И вообще. Я даже не вздрогнул, когда он меня так назвал сейчас. Привыкаю, наверное. И хорошо бы, да. А то дёргаться при Джине от слова «папа» – это будет полный провал.